Алиса Атрейдас

Шестиклассник Брусницын сбил сосульку палкой и, перешагнув через бриллианты осколков, хмуро побрел дальше. Двойка в дневнике на все лады распевала о шикарной взбучке, которая ждёт его дома. Утром ему под ноги метнулся черный котёнок. Любой другой ребёнок сразу бы вспомнил про примету и пошёл в школу другой дорогой, но только не Брусницын. Коля Брусницын не верил в приметы. Поэтому он сунул котёнка за пазуху и притащил его в школу. Не домой же его было нести? Он и так опаздывал. На уроках котёнок сладко спал в рюкзаке и вёл себя на удивление тихо...

№ 4831530902 Это номер заявления в РКН. Разместите его в закреплённом сообщении или описании канала или страницы в течение 3 рабочих дней и не удаляйте до принятия решения по заявлению. Если в канале или на странице не будет указан номер, в регистрации откажут

А мать её где? – Николай подозрительно смотрел на белобрысую девчушку, которая пряталась за спиной жены. - Да что ты заладил – мать, мать, - Ольга отпихнула мужа и ласково подтолкнула девочку в дом. – Проходи, милая, сейчас обедать будем. - Потом же сама реветь будешь, - буркнул Николай и закрыл дверь. Это был четвертый ребенок, которого Ольга приводила в дом. После гибели сына, она словно с ума сошла, бродила по городу, вокзалам, пустырям и маленькие беспризорники словно слетались к ней, как мотыльки к свету. Первый был Димка – рыжий, но без единой конопушки, как выяснилось. Когда его отмыли...

Какой чёрт занёс в эту деревню? Александр зябко поежился и натянул воротник. Хотел же ехать на машине, доверился прогнозу, синоптики, мать их... Где обещанный снегопад? Пробок побоялся... Угораздило же уснуть в автобусе, завезли в тьму-таракань... Конечная, дальше автобус не идёт. И как теперь отсюда добираться? На такси разоришься.. Он взглянул на часы... Через три часа деловая встреча. Затянется, как обычно, до позднего вечера. Жена и так рычит, всё ей внимания не хватает... Трель звонка разорвала морозный воздух и телефон отвибрировал в кармане...

99-й день — Мама, мамочка, прости меня, прости, — волосы серебристыми прядями разметались по подушке, сухонькая рука с узловатыми пальцами комкала кусок простыни, сжимая ткань так, что вены вздувались бугристыми ручейками. — Опять ей снится? — ласковая рука мужа скользнула по спине и замерла на плече. Я осторожно закрыла дверь бабушкиной спальни и прильнула к Сашке. Его объятия успокаивали. Он сильный. Он сильнее меня. А я уже не могу смотреть, как она сходит с ума. Хоть она всегда и была… колючая, молчаливая, даже нелюдимая...

Приехали мы к бабушке в деревню. Нам тогда с сестрой по 8 лет было. К бабушке в деревню на месяц - это святое. Да, никто из нас и не отказывался, потому что в деревне настоящий рай! Спишь до обеда, просыпаешься от запаха пирожков. Ноги с кровати скинул, шлеп-шлеп по гладкому деревянному полу до стола, край полотенца приподнимешь и ищешь свои любимые пирожки с капустой. На них вилкой четыре борозды наколото. На пирожках с яйцами по три. Если 2 наколки, то это уже сладкие, с яблоками. Ну, а одна наколка, значит, тебе с ревенем достался. Бабушка всегда знала сколько и каких пирожков с чем делать. Никогда не ошибалась...

Лиза, с грустной улыбкой, перебирала фотографии, которые нашла на антресолях, когда заехала в квартиру Ильи. Сегодня ровно год, как она в теле Лизы. В семь утра ее разбудили Федор с Татьяной и под веселый крик крестницы Екатерины, поздравили с «днем рождения». Она провела пальчиком по детскому снимку близнецов... Странное ощущение – вот пришла смерть и разлучила тебя с близкими, вырвала из привычного мира и погрузила в темноту небытия. У тебя не осталось ни планов, ни надежд, ни достижений – только мысли и воспоминания, которые целую вечность терзают и убаюкивают. За какие заслуги тебе дали шанс...

– Федя! Федор? Илья?! – милый девичий голос звал издалека, пробиваясь сквозь безбрежный шум и толщу пространства. Парень хотел откликнуться, но горло неприятно царапала трубка, он моргнул и яркий свет полоснул по глазам. – Давай, милый, – шептала девушка. Трубка поползла из горла, вызывая тошноту, все вокруг закрутилось в бешеном хороводе, он поперхнулся и натужно кашлянул. – Сердобольный патологоанатом поставил на ноги уже трех своих пациентов… – Сидор Фомич, Вы все шутите, – просипел парень и протянул руку к Лизе. Девушка вцепилась в ладонь и прижала ее к груди. – Не получилось у нас, – хрипло констатировал Федор и попытался сесть...

Разговор с родителями братьев придал Татьяне сил. Мама Оля была так счастлива, словно ее кровиночка, ее Илюша снова жив. Она бесчисленное количество раз касалась живота Татьяны и каждый раз ее радостно «пинали» в ответ. – Ольга! – наконец, насупив брови, произнес Виктор. – Прекрати над парнем издеваться! Дай поспать ребенку! Тоже мне – ба-а-абушка, – протянул он, а сам приложил руку к животу невестки и ласково произнес: – Спокойной ночи, футболист! Татьяна пока не сказала, что УЗИ напророчил девочку. Когда родители заговорили про Федора, в груди девушки плеснулась лава, сжигая внутренности и Татьяна перевела разговор: – Папа, я хочу кабинет Ильи под детскую переделать...

Руки Лизы дрожали, когда она открывала до боли знакомые двери морга. Пальцы пробежались по деревянной ручке, лаская каждую трещинку. Желтые стены, теперь уже с облупившейся краской, совсем не изменились. В ноздри ударил запах формалина, и Лиза улыбнулась. – Поберегись! Чего рот раззявила! Пришибу! – по коридору несся огромный парень, толкая впереди себя носилки со “свежачком”. Однако любопытство не дало Дениске проскочить мимо хрупкой девушки. – Кого ищешь, раскрасавица? – уже более миролюбиво спросил он. Лиза, вместо ответа, слегка приподняла простыню. – Поплавок, – констатировала она. – Ага, утром на Пречистенке выловили...

Илья сразу узнал девчушку и с радостной улыбкой поднялся навстречу. Девочка была не одна, молодая женщина цепко держала ее за ручку и умоляющим голосом просила: – Бельчонок, пожалуйста, не пугай меня. – Хорошо, мамочка, – девочка скользнула взглядом по Илье. – Привет, – негромко произнес он и шагнул следом за ними в лифт. Девочка чуть заметно посторонилась и демонстративно отвернулась от него, рассматривая зеркальную стенку. Илья тоже бросил взгляд на стену. Странно, но до этого времени он не смотрелся в зеркало. Отражения не было. Почему-то стало невыносимо тоскливо, словно еще один гвоздь в крышку гроба...