Мировая история

Олег Давыдов - Иллюминаты в 12 веке начинается строительство готических соборов, на один такой собор требуются десятки, а то и сотни лет. и сплоченная команда мастеров - проектировщиков-архитекторов, прорабов, каменщиков и т.д. - передающая свое мастерство след. поколениям строителей. возникает закрытый от посторонних цех со своими символами, ритуалами и иерархией, без которой невозможна организация работ, в чем-то подобный рыцарскому ордену, но не орден. а также особый тип проектного мышления на много поколений. в 1307 году начинается осень средневековья - фактическое завершение крестовых походов - и кризис западного хр-ва, который через сто лет пытались преодолеть ренессансом, реакцией на который был протестантизм Лютера и эпоха реформации и религиозных войн, завершившаяся Тридцатилетней Войной и Вестфальским миром 1648 года - условная дата рождения Западной Европы в современном смысле - как самосознающей себя уникальной цивилизации, полностью отделившейся от вост.хр-ва и павшей Византии. к 17 веку большинство рыцарских орденов, кроме Мальтийского, фактически прекращает существование. Но строительные цеха уцелели. Туда-то и стали инкорпорироваться потомки орденских рыцарей, в т.ч. даже один король, а также новая бурж.знать. необходимо отметить появление в начале 17 века картезианства, актуализировшего индвидуальное эго как абсолютно свободный личный дух, господствующий над протяженной материей. когда в 18 веке начинается эпоха рационалистического Просвещения, возникает идея прогресса и рационального проектирования человеческой жизни. Но еще в 17 веке появляется интенсивный трансатлантический поток людей и финансов как прервый глобальный фактор новорожденной евро-цивилизации, породивший потребность в управлении и развитии. т.е. опять же в проектировании. и в начале 18 века все эти факторы оказались комплементарны друг другу и родили фри-масонство на базе бывших строительных цехов. так, несбывшийся конец света и открытие Колумбом Америки в 1492 году, с последующими вскоре Реформацей и вторжением турок, создали Европу и Новое Время. иллюминаты - создание 1776 года немецкой университ.профессуры по образу масонских лож. И хотя через 11 лет орден был разгромлен, идеи его живы как живо наследие Просвещения. идея тайного проектирования совершенного мира свободных индивидов.

"На мой взгляд, из всех разнообразных ядов, которые наша цивилизация потихоньку синтезирует в своем собственном чреве, вряд ли найдется более сильнодействующий, чем странное и страшное явление, обозначаемое в обиходе термином «удовольствие» (я беру это слово в кавычки, чтобы показать, что говорю не о настоящем удовольствии, а о распространенных в нашем обществе видах организованного досуга). Подобно любому другому человеку в здравом рассудке и с нормальной психикой, я терпеть не могу работать. Но я лучше соглашусь ежедневно высиживать по восемь часов за чиновничьим столом, чем быть обреченным на жизнь, полную «удовольствия». Было время, когда развлечения требовали от людей определенных умственных усилий. Например, в XVII веке члены королевских семей и их приближенные получали истинное наслаждение, слушая речи эрудированных проповедников (скажем, доктора Донна) и диспуты на теологические и метафизические темы. Частью развлекательной программы, предложенной пфальцграфу Фредерику по случаю его женитьбы на дочери Якова I, была научная дискуссия, уж не помню на какую философскую тему, между хранителем королевской печати лордом Уильямсом и группой кембриджских логиков. Представьте себе, что скажет нынешний властитель, если университетские ученые предложат ему развлечься подобным образом! Лица королевской крови были не одиноки в своей любви к интеллектуальным удовольствиям. В Елизаветинскую эпоху любая леди и любой джентльмен среднего культурного уровня могли при необходимости поучаствовать в исполнении мадригала или мотета. Те, кому знакома невероятная сложность и утонченность музыки XVI века, поймут, что это значит. Даже простолюдины выбирали для себя развлечения, требующие известной сообразительности, неординарности и личной инициативы. Они слушали, к примеру, «Отелло», «Короля Лира» и «Гамлета» — очевидно, с интересом и пониманием. Они пели и играли на музыкальных инструментах. Крестьяне год за годом исполняли привычные обряды: весной и летом это были танцы, зимой — пантомимы, осенью — праздник урожая. Их удовольствия были умными и живыми, и люди сами прилагали усилия к тому, чтобы себя развлечь. Мы все это изменили. На место старых удовольствий, требующих ума и личной инициативы, мы поставили гигантские организации, снабжающие нас готовой развлекательной продукцией — продукцией, не требующей от искателей удовольствий ни личного участия, ни сколько-нибудь заметного интеллектуального напряжения. Миллионы кинотеатров потчуют публику одной и той же пресной галиматьей. Третьеразрядные писатели и драматурги существовали всегда, однако в прошлом их произведения быстро умирали, не пересекая границ города или страны, в которых родились на свет. Сегодня произведения бездарных сценаристов распространяются из Лос-Анджелеса по всему миру. От бесчисленных зрителей не требуется никаких душевных усилий, никакого участия — они должны только сидеть и пялиться на экран. Нужна ли жителям демократических стран музыка? В прежние времена они создавали ее сами. Теперь им достаточно просто включить граммофон. А если они захотят литературы, для этого есть Пресса. Конечно, номинально Пресса существует ради того, чтобы поставлять информацию. Но в действительности ее задача состоит в том, чтобы занимать людей, не требуя от них ни малейшего усилия и не отягчая их разум ни единой мыслью. Следует признать, что эту задачу она выполняет с исключительным успехом. Вы можете много лет подряд прочитывать по две газеты в каждый будний день и еще одну по воскресеньям, ни разу не столкнувшись с необходимостью пошевелить мозгами и вообще хоть немного сосредоточиться — достаточно просто скользить не слишком внимательным взглядом вдоль печатных столбцов. В отдельных слоях общества все еще пользуются популярностью виды спорта, которые требуют от человека личного участия. Очень многие представители среднего и высшего класса играют в гольф и теннис, а те, кто побогаче, стреляют птиц, охотятся на лис и катаются на лыжах в Альпах. Но огромные массы населения даже спортом занимаются опосредованно, предпочитая наблюдение за футбольным матчем." Олдос Хаксли

"Известно, что братья Стругацкие в свое время хотели описать "мир Островной Империи", который они "выдумали", работая над повестью "Обитаемый остров". (Ну, вот такой специфический юмор - я о слове "выдумали".) Состоял этот мир в том, что: "...Внешний круг был клоакой, стоком, адом этого мира — все подонки общества стекались туда, вся пьянь, рвань, дрянь, все садисты и прирожденные убийцы ...Этим кругом Империя ощетинивалась против всей прочей ойкумены, держала оборону и наносила удары...Средний круг населялся людьми обыкновенными, ни в чем не чрезмерными, такими же как мы с вами — чуть похуже, чуть получше, еще далеко не ангелами, но уже и не бесами...А в центре царил Мир Справедливости. «Полдень, XXII век». Теплый, приветливый, безопасный мир духа, творчества и свободы, населенный исключительно людьми талантливыми, славными, дружелюбными, свято следующими всем заповедям самой высокой нравственности..." Тут, прежде всего, смешно то, что очень многие фанаты писателя считают оное реальной "придумкой", хотя указание дано, в общем-то, очень конкретное: "Островная Империя". Но, видимо, фанаты братьев даже Киплинга не читали, и поэтому оную отсылку не увидели. А так - это достаточно точное описание существования европейского (британского прежде всего, но не суть важно) социума. У которого "снаружи" откровенные негодяи и пираты, захватывающие новые земли и устанавливающие там колониальную власть, в середине - пресловутые обыватели, над которыми принято смеяться, а "внутри"... Ну, а внутри - "та самая" высокая культура, все эти философы, ученые и поэты, коими мы восхищаемся по сей день. Которые, собственно, и "куют" железную пяту колониализма, создавая превосходство Европы в технических, "естественных" и гуманитарных технологиях. И выглядит это реально крайне устойчивым - настолько, что многие (как те же братья Стругацкие) признают оное единственно возможным существованием человечества. (Нет, конечно, понятно, что колониализм - это плохо, что уничтожение индейцев или индийцев есть трагедия и все такое. Но иного-то быть не может! Недаром те же братья признали свой "мир Полудня" классического типа - недостижимым.) Однако это не так. Потому, что есть у данной системы один существенный недостаток: конечность существования. Потому, что стоит прекратиться "потоку ресурсов" из колоний - и "обратному потоку" человеческой "мерзости" в колонии, и все! Работать система перестает. А эти потому должны прекратиться обязательно. (О том, почему и как оное происходит - надо говорить отдельно. Пока же стоит только признать, что в 1950 годы "мировая колониальная система" пошла лесом, ну, а в последнее время "лесом" идет и неоколониальная система, построенная на обломках колониальной в 1970 годы благодаря содействию советского руководства.)" anlazz.

"Неолиберальная программа всегда была отчасти шарадой, фиговым листком для силовой политики. Произошло финансовое дерегулирование, а также массовая государственная помощь. Существовала «свободная торговля», а также огромные субсидии крупному сельскому хозяйству и промышленности ископаемого топлива. В глобальном масштабе это привело к созданию правил, сохраняющих колониальные модели торговли: развивающиеся страны производят сырье, а страны с развитой экономикой доминируют в отраслях с высокой добавленной стоимостью. субсидии определенным отраслям промышленности – по сути, игнорируя правила Всемирной торговой организации – после десятилетий ругани развивающихся стран, которые даже подумывали сделать то же самое. Действия США демонстрируют, что сильные мира сего не только играют непропорционально большую роль в создании правил, но и пренебрегают ими, когда они становятся неудобными, зная, что другие ничего не могут с этим поделать. Между тем, у бедных стран нет другого выбора, кроме как следуй правилам, невзирая на последствия." Джозеф Стиглиц "С самого начала неолиберализм был троянским конем. Оно обещало свободу рынка, но принесло обратное: больше законов, юристов, субсидий и, в Соединенных Штатах, самую крупную федеральную бюрократию в истории страны, которая раздулась с тех пор, как неолиберализм стал государственной политикой и теперь насчитывает более 11 миллионов сотрудников с Общий государственный бюджет составит $6 трлн. На практике неолиберализм вторгся в регулирующее государство и изменил его форму, сделав бюрократию непреднамеренно соучастником собственной делегитимации. Неолиберальные экономисты и политики убедили общественность, что вмешательство правительства в рынки вредно и неэффективно, а неолиберальные администрации пообещали отменить законы, ограничивающие рынок. Но чего на самом деле достиг неолиберализм, так это переориентации законотворчества с общественности, которую правительство должно было представлять, на отрасли, которые оно должно было контролировать. Как только промышленность стала ключевым участником законотворческого процесса, законы стали более конкретными, техническими и сложными, что затруднило участие общественности и сделало необходимым опыт лоббистов. Под видом экономического либерализма в наши институты проник червь коррупции, что привело к повсеместному недоверию." Мехрса Барадаран.

"1962 г — XXII съезд КПСС с окончательной десталинизацией и новой Программой КПСС и обещанием коммунизма в 1980 г, Хемингуэй, Соль Куба и Карибский кризис, Поэтические встречи молодых бардов в Политехе, в молодежной субкультуре после ВФМС 1957 г сильное влияние западных и буддистских мотивов, в детских мультфильмах и кино смещение содержания со сказок и легенд на ситуативную чувственность и развлекательность — Кто сказал Мяу, Ну Погоди, Бременские Музыканты, Карусель и т.д. Все для человека, все во имя человека, пока еще человека-творца, но каждому по потребностям... В общем новые шестидесятники — предвестники новых смутных времен. Уже в 2000-х Фурсенко — министр науки и образования, потомок графов Разумовских, когда-то верно и за совесть служивших нашему Отечеству, и родственник террористки-народоволки и убийцы государя Александра Освободителя — Софьи Перовской — будет говорить о необходимости воспитания не человека-творца, а квалифицированного потребителя, ибо без него творцы не могут продавать свои творения чтобы иметь средства жить и творить..." Олег Давыдов. В ближайшие десятилетия должен окончательно решиться вопрос маленького человека, который был главным бенефициаром 20-го века. Той эпохи, когда честный труд в большинстве случаев давал возможность жить с чувством собственного достоинства. В 21-м веке стало необходимо уметь играть в социальные игры, где проигравшие все. Истерики релокантов (в том числе внутренних) связаны именно с этим вопросом, мечта вернуть прежний мир с абсолютным злом, которое скоро проиграет и можно будет опять благополучно жить. Очень не хочется видеть, что теперь зло растворено повсюду. В дивном новом мире можно говорить только о выживании, а с помощью "достоинства" теперь преимущественно манипулируют и обманывают, как с печально известной революцией. Выживать лучше без иллюзий, только так можно вырваться из ловушки современности. Не играться в тот мир, которого больше нет, а хранить его в сердце, вдохновляться им, и попробовать перенести сквозь тёмные века. "Глядя на ваш танец, я видела видела стремительно возникающий новый мир. Да, более технологичный, да, более эффективный. Новые способы лечения старых болезней. Очень хорошо. Но мир при этом жёсткий, безжалостный. И я видела девочку с зажмуренными глазами, прижимавшую к груди старый мир, более добрый, о котором она знала в глубине сердца, что он не может остаться, и она держала его, держала и просила не отпускать её. Вот что я видела. Это не были в точности вы, не было в точности то, что вы делали, я это понимала. Но я смотрела на вас, и сердце обливалось кровью. Я навсегда это запомнила." Кадзуо Исигуро ("Не отпускай меня"). Андрей Игнатьев. Большой исторический цикл 1865 - 2009 годов, когда были актуальны императивы социального прогресса и эмансипации, завершился, мы уже в новом 144-летнем цикле перемен, когда, похоже, будут актуальны императивы полицейского государства, карантина и терапии. Интересно, что в социологии (какой я её знаю, разумеется) проблематика инноваций, транзита и их специфического агента исчезает как раз в начале 70-х, примерно тогда же, однако, в социологии появляется концепт отклоняющегося поведения, а в клинической психологии и у психиатров концепт "пограничная личность", то есть, представление о вполне вменяемых и дееспособных индивидах, которых не за что наказывать, но всё равно нужно держать под надзором. Юрий Солозобов. Конденсированная среда. В отличии от атомизированного либерального общества, как идеального газа, и от упорядочной иерархии как в твердом теле. Stahlhartes Gehäuse (Iron cage, железная клетка) Вебера трансформируется в "гибкую" (soft, flexible) клетку социума постмодерна в виртуальной среде Интернета. Обыватель гонит продукт для обывателя и сам себя кормит, одевает и воспроизводит. А теперь в ходу другие идеи - роботизированные фермы и производства для 10 процентов счастливых. А прочие 90 процентов несчастных будут сначала кушать сверчков, донашивать одежду, а потом просто почикаются от неведомых болезней.

"Чем плох глобализм. Если все человечество будет объединено в единое глобальное государство, взгляда, отличного от "изнутри" не будет. Если образуется единое человечество (а буквально до 2010 года все к тому и шло) это будет "Гений-потребитель" Стругацких, который закуклится и остановит время. Объединение всех людей на Земле в единую систему организменного типа (что обычно понимают под словом человечество) будет безопасно только тогда, когда люди будут жить не только на Земле. Все эти разговоры про "сетевые структуры" в пользу бедных. Сетевой структурой может быть только организованная преступность, паразитирующая на человеческом социуме, но не сам этот социум. А иерархической структуре для того чтобы не загнить необходимы конкуренты." vitus_wagner "В глобально целостной системе этносы не обогащают друг друга, а взаимопоглощаются, культуры не получают импульс для самораскрытия, а нивелируются, страны не коэволюционируют, сотрудничая, а унифицируются. Везде то же самое надевают, едят, пьют, поют, везде Диснейленд и Макдональдс. Своеобразие народов уходит в прошлое, в традицию, в фольклор и существует как пережиток прошлого. Если бы в городах не было старых кварталов и музеев, то путешествовать было бы совершено бессмысленно – человек неизбежно попадает в окружение изощренно одинаковых автомобилей, дизайн-зданий, его преследуют вездесущие рекламы транснациональных корпораций. Многоразличное, до противоположности, пестрое, географически разбросанное и растянувшееся по историческим эпохам человечество стоит на пороге трансформации в раздираемое противоречиями, но структурно однородное пространственно-временное образование. Формирующийся одинаковый образ жизни не равновесное смешение всех существующих форм. Это не сплав этносов, культур и политических институтов с заимствованием в каждом лучшего и включением его в общую целостность. С точки зрения содержания в глобализме выражается победа западной, в особенности американской культуры над всеми остальными. Разнообразие является условием выживания организмов в быстро меняющейся среде. Совершенствование невозможно без отбора, а для него нужен материал. Законы эволюции относятся как к биологическим, так и любым другим системам. Становление монокультуры означает сужение базиса развития человечества. При коренных изменениях – война, природные, техногенные катастрофы и т.п. не будет заготовок и моделей для соответствующей адаптации, не окажется ростков, способных дать всходы в новых обстоятельствах. Корабль, в котором убраны трюмные перегородки, становится легче и идет быстрее, но может погибнуть от одной пробоины. Глобализм – это конец истории, точнее, конец культурной истории человечества, в ходе которой сформировался традиционный Гомо сапиенс как разумное, но телесное, чувственное, ценностно-духовное, а не виртуально-информационное существо. Очевидно, что все, считающие себя представителями этого типа бытия, за сохранение культуры должны бороться." Владимир Кутырев

Если рассматривать списки лучших фильмов всех времён, то там обязательно будут "Заводной апельсин", "Криминальное чтиво", "Бойцовский клуб", "Крёстный отец", "Тёмный рыцарь", "Молчание ягнят". У героев этих фильмов сильно выраженные психические патологии, причём красной нитью проходит идея, что иначе жить нельзя. Брутальные фильмы как бы уравновешены добрыми, "Спасение из Шоушенка", "Список Шиндлера", "Вечное сияние чистого разума", "Форрест Гамп", "Жизнь прекрасна", "Огни большого города". Общим у них является частичный или полный уход от реальности. Таким образом, пока одни мечтают, воображают и умиляются котикам, другие кромсают и упиваются властью. Это, конечно, не полностью описывает американскую социальную реальность, но близко к тому. Интересно, что лучшие американские фильмы, например, "Дилижанс", "Двенадцать разгневанных мужчин", "Африканская королева", "Хороший, плохой, злой" (итальянский, но с американским участием) вполне могли быть сняты в СССР. К сожалению, в результате разрушения советского строя мы в какой-то мере потеряли себя, в итоге американский социальный ад проник в нашу реальность. "Вы будете смеяться, но у меня есть версия, за что "Молчание ягнят" в свое время получило Оскар (факт до сей поры необъяснимый). Когда объемы и степень зла, творящегося в мире, переходят все доступные человеческому пониманию рамки, возникает соблазн сделать это Зло ручным и добрым, одомашнить и заставить работать на нас. Хотя бы в воображении. Как комфортно верить, что маньяк-убийца может на самом деле быть хорошим! И, более того, обладать сверхчеловеческими способностями, которые он использует предосудительным образом, но в конечном итоге нам же на благо. Ведь Лектер уничтожает исключительно тех, кто этого заслуживает; а то, что он имеет обыкновение ужинать человеческой печенью - вовсе не его маленькая слабость; напротив, это возвышает его над нами, простыми смертными, придавая ему атрибут непостижимости, близкий к божественному. Нам становится все труднее верить в благого и милосердного Бога, но, чтобы не отказываться от самой идеи, мы, не вполне еще осознавая, что делаем, подменяем его другим, свирепым и безжалостным, которому приносим человеческие жертвы, веря, что нас-то он тронет... Как давно еще заметил Борхес, мы не способны верить в рай, но с легкостью - в ад. И - добавляю я - мы испытываем подсознательную необходимость убедить себя в том, что в аду можно жить комфортно, если никому не мешать; чудовища - тоже люди, и, если вдуматься, многие из них гораздо лучше нас. "Молчание ягнят" - это наш Мюнхенский сговор с дьяволом. Ну хорошо, пусть не сговор. Пока только первая страница. Распишитесь кровью."

"Америка строилась как страна, в которой не существует национальных культур, либо они не отражены в правовых нормах. США строились на отсутствии коллективной идентичности. Это логика либерализма, естественный результат развития англо-саксонской номиналистской философии, англосаксонского протестантского духа. Эти же тенденции сформировали философию современности, структуру модерна. В этом смысле американцы даже не понимают, что что-то можно разрушать. Они искренне считают, что если кто-то не воспринимает их систему ценностей и правил как высшее благо, тот просто недоразвит. Американцы не воспринимают другое, альтернативное устройство, как нечто существующее, с чем надо спорить, что надо опровергать, критиковать и т. д. Они просто сносят это с лица земли и ставят силой то, что им близко, понятно. Американцы не стоят перед нравственным выбором: нужно ли подавлять, разрушать, уничтожать другое. Другого для них нет, так как нет, по большому счету, и своего. Они говорят: «цивилизовать», «развить», «включить в современный мир», «привнести демократию», «дать свободу информации». Это типичный американский бессознательный расизм. Американцы искреннее считают себя пиком развития человечества, его вершиной. Все остальное человечество — это просто недо-Америка. В 60-е годы, в так называемую "оттепель" мы сталкиваемся с новой идеологической волной, странно напоминающей мондиализм предыдущего периода. Сам строй мысли и дискурса Хрущева постоянно выдает идею сопоставления, сравнения двух цивилизаций — советской (евразийской) и капиталистической (атлантистской) — по материальным параметрам, что имплицитно подразумевает качественную однородность. Лозунг Хрущева "догнать и перегнать Запад" (т.е. неявное признание мондиализма, единства цивилизаций, так как любое соревнование может проходить только при наличии общего, единого критерия) является строгой антитезой геополитической, евразийской максимы Иосифа Сталина — "даже самый последний человек социализма выше самого первого человека буржуазного Запада". У Сталина два мира, не имеющих общего знаменателя, у Хрущева — две версии одного и того же мира, причем лучшее определяется по материальному критерию." Александр Дугин.

Утрата самоконтроля. Способность договариваться была основана на том, что есть нечто общее, ведь и советский блок и западный видели в прогрессе способ решения своих проблем. В 70-х - 80-х произошёл переход к идее потребления, что стало неизбежным из-за невозможности космической экспансии. В 2020-е потребление греть перестало, общего не осталось. Поэтому те, кто верит в замирение с Западом, удивляют. Западу как психопатке из американского нуара больше нечего терять, кроме своей жизни. Без революционного прогресса и роста потребления, на которые он променял свою культуру и традиции, весь проект становится нежизнеспособным. Поэтому впереди бесконечные конфликты, в которых Запад будет сжигать себя и остальной мир. Пока не замаячит выход из тупика, сейчас на него нет даже намёка. "Так называемый «белый человек» является персонификацией группового эгоцентризма в масштабе человечества, именно потому в пресловутом «западном мире» было придумано такое социальное устройство, которое в доминирующей массе эгоцентриков создаёт иллюзию их первичности, их влияния на власть, их подчинения функции «царя» своим мелким личным интересам — иллюзия «демократии», выборности и вторичности власти, а следом и вторичности общего целого перед личным и частным. Надо сказать, что держался этот самообман по историческим меркам не очень долго, сегодня даже людям недалёкого ума очевидно, что никакой реальной власти ни у какого demos над троном и двором нет, по факту же немногие но более мощные и консолидированные эгоисты контролируют многих мелких и разрозненных, определяя их мнимые права и свободы." trita

"Я чувствую, что шестидесятые годы были поворотным пунктом. Впервые после начала «холодной войны» внешний мир стал почти полной фикцией. Это пейзаж, созданный массовыми средствами коммуникации, если желаете. Целиком заполненный рекламой, телевидением, политикой, которую ведут словно рекламную кампанию. Даже личная жизнь людей все сильнее контролируется тем, что мы называем фикцией. Под фикцией я понимаю все, выдуманное ради вымышленных целей. Например, вы покупаете не авиабилет, не поездку, скажем, во Францию или Испанию, а покупаете вы образ («image») конкретной авиалинии, тип мини-юбки, какие носят стюардессы; так в США продают себя авиапредприятия. С 60-х молодые люди в Западной Европе росли в невероятно унифицированной среде. Это касалось как послевоенной архитектуры высоток, автомагистралей и торговых центров, так и моды в одежде и поп-музыке, моды на каникулы на пляжах Испании и Греции. Унифицированным было даже их отношение к обществу в целом и своему месту в нем — месту Европы между двумя суперсилами (с обеими из которых, США и СССР, мирились, но не доверяли). Молодежь считает само собой разумеющимся, что государство предоставит бесплатное университетское образование, бесплатное лечение и процветающие консьюмерские экономики, но при этом, кажется, подозревает, что за всем этим стоит какой-то тайный заговор. Некоторые видят самый экстремальный пример в деятельности группы Баадера-Майнхоф в Западной Германии, чьи террористические акты казались совершенно бессмысленными и иррациональными. Но, конечно же, в этом и был весь их смысл — в абсолютно нормальном обществе безумие — единственная свобода. Я думаю, многие мои произведения — например, «Выставка жестокости», «Автокатастрофа», «Высотка» — выражают эту паранойю и безысходность. Существует огромное закрепленное общественными институтами разделение между социальными классами, между меритократической элитой и безработными, которые больше никогда работать не будут, между теми, кто строит свое будущее в Силиконовой долине, и теми, кто остался позади — в тупике XX века. Большинство молодежи из тех, кто приходит поговорить со мной о «Выставке жестокости», воспринимают ее как политическое произведение. Для них ненасытное медийное пространство, которое я описываю, — машина политической эксплуатации. Американская мечта выдохлась. Машина остановилась. Она больше не обеспечивает мир картинками, фантазиями, мечтами. Больше нет. Все кончено. Она поставляет одни кошмары." Джеймс Баллард

Мастер и Маргарита или кто есть кто, что, где, когда и зачем. где и когда - Москва 1920-х с НЭПом, МАССОЛИТом и прочими приметами раннего СССР во всех сферах послереволюционной жизни со многими еще предреволюционными корнями и персонажами из 1907-1917 годов (поэт Иван Бездомный - калька с Демьяна Бедного) под властью большевиков-ленинцев с пролетарскими лозунгами и буржуазным бытом и - Иудея времени Христа под Римским владычеством. кто - загадочный иностранец Воланд с необычной свитой, прибывшие в Москву с неясной целью, но якобы за редкой средневековой рукописью из ГБЛ; - деятели МАССОЛИТа - председатель Берлиоз и поэт Иван Бездомный; - Мастер, пишущий роман о Понтии Пилате; - Маргарита, молодая красивая жена крупного советского начальника, ставшая любовницей Мастера, и ее служанка; - московские обыватели, над которыми, проявляя их ничтожность, издеваются Воланд со свитой; - приглашенные из ада на бал Воландом преступники прошлого; - Иешуа Га-Норци - образ Христа; - Понтий Пилат - Римский Прокуратор Иудеи; - нехорошая квартира. что - выявление отношения власти и истины и небесного и земного; - прояснение ничтожности ранней советской действительности, отпавшей от небесного источника подлинной жизни и не верящей ни во что, кроме удовольствий здесь и сейчас или в светлом будущем. зачем - суд над новым человечеством, - ибо Воланд - Сатана-Прокурор, а не Дьявол-развратитель, и оправдывает подлинную любовь. я никогда не чувствовал в романе ни дьявольщины, ни романтической любовной линии. и Сталин к концу написания романа стер 20-е годы вместе со многими тогдашними персонажами. Либералы ненавидят сталинский ампир (советский неоклассицизм 30-50 гг), противопоставляя ему модерн начала прошлого века с культом индивида и его субъективности, из которого и вырос постмодерн с культом терпимости, требующим кровавых и некровавых жертв. Олег Владимирович Давыдов.

«Мы здесь играем в покер. С открытыми картами, и на руках у нас ничего нет. Наш кредит исчерпан, ресурсы на нуле. Но наши партнёры играют с нами за улыбку. Эта улыбка — всё, что у нас есть. Да, наша ситуация настолько деликатна. И настолько таинственна. И настолько критична». "Это цитата из романа Дэвида Джона Мура Корнуэлла, более известного под псевдонимом Джон Ле Карре. Этот британский джентльмен знал, о чём говорит: большую часть жизни он проработал в MI5 и MI6, был британским резидентом в послевоенной Германии. Ещё он говорил, что дух нации находит отражение в характере деятельности её разведки — и здесь тоже не соврал. Ведь посмотрите, что получилось. Россия требовала гарантий безопасности. Россия их не получила. Украинская сторона была готова договариваться, но тут пришёл британский мистер Джонсон и, строго следуя заветам Ле Карре, улыбнулся украинцам." Дмитрий Петровский.