Эдвард Радзинский

В 1967 году в Театр на Малой Бронной я принес пьесу «Обольститель Колобашкин». Ее сюжет как бы пародировал Фауста и Мефистофеля. Только всемогущий Мефистофель был похож в пьесе на вечно подвыпившего продувного командировочного. А Фауст был тоже «наш» – интеллигент, который жаждет смелости и еще больше боится ее. Но проклятый «Мефистофель» все время вовлекает этого несчастного «Фауста» в разные безумства. А тот не хочет. Он уже понял: «Прожить жизнь – это как перейти улицу: сначала смотришь налево, а потом направо»...

В новой программе: Безумие великой балерины. Мятежная графиня. Чекист на вскрытии царских гробниц. Крупская и Оптина пустынь… Поиск свидетелей вскрытия царских гробниц в 1921 году и самая таинственная могила Романовых. Неужели все это было? Александр I Приехав в Таганрог, император неожиданно и стремительно умирает. Осталось медицинское заключение врачей. Оно так туманно, что очень трудно понять, от какой болезни умер победитель Наполеона. И тотчас после смерти Александра I в столицу приходит слух, который переживет столетие, — Александр I не умер...

«Тикали часы», и «весна сменяла одна другую». Закончился XVIII век. И те, кто отрубил голову королю в Париже, уже успели порубить головы и друг другу. И всё это время в столице Франции сбрасывали статуи — сначала королей, потом революционеров, потом корсиканца, сменившего этих революционеров… А потом все статуи возвратили на место. К двадцатым годам ХIХ века эта скучная карусель сменилась мифом. Мифом о Золотом Времени, об утерянном Галантном XVIII веке… Так что книга Казановы «История моей жизни», начавшая печататься в 1822 году, поспела вовремя...

Ипатьевский дом. До недавнего времени — обычный особняк, слегка суровый, с полуподвальными окнами. С весны 1918-го — охраняемый периметр, закрытый от города высоким забором и историей, которая только начиналась. Церковь рядом. Семья рядом. Гибель — рядом. Документ от очевидца, написанный без права на эмоции, появился спустя год — после событий. В нем подробности, которые не комментировали даже в протоколах. Переезд, комнаты, смена караулов. Фотоаппарат, не выданный наследницам. Решетка, полы, списки, имена...

В 1760 году, в последние годы царствования Императрицы Елизаветы, разгорелся скандал, героем которого был любимец гвардии Григорий Орлов. Бесстрашный красавец-гвардеец, получив три раны в битве при Цорндорфе, из строя не ушел. Стал адъютантом генерала-фельдцейхмейстера Петра Шувалова и совершил новый подвиг, не менее ценимый товарищами-гвардейцами: не побоялся наставить рога своему патрону – одному из могущественнейших людей в России. Как и положено в галантном веке, подобная история сделала удалого гвардейца самым модным кавалером в Петербурге...