Уборка и быт с Екатериной Алексеевой

Неужели уютные вечера, когда за окнами стынет ноябрь, а внутри квартиры тепло от привычек, однажды могут оборваться щелчком двери? Я ещё не знала этого, когда поднималась медленно, шаг за шагом, на свой этаж. Ключи привычно скребут по связке — я уже почти дома, мысленно пересчитываю задачи, обещая себе: вечером только чай и сериал, ни одного телефона. Вдох-выдох, дверь — и вдруг, словно эпизод из чужой жизни: на пыльном коврике стоит Варвара. Чёрная ручка чемодана, шапка набекрень, улыбка — яркая, прожигающая, такая знакомая, что щемит под рёбрами...

Я всегда верила: свой дом — это крепость. Особенно для женщины, которая всю жизнь вкалывала ради этого покоя. Мы с Виктором только-только отпраздновали переезд в свою новую двухкомнатную квартиру на окраине города. Я мечтала о тишине: чтобы просыпаться не от треска стройки за стенкой, а от тихого шороха сквозняка в форточке; чтобы вечерами смотреть фильмы, а не слушать бесконечные ремонты соседей. Дети выросли, хлопоты остались в прошлом, обещание себе: «Теперь мы живём для себя». Планы разбились о реальность уже на второй месяц...

— Марина, а мне когда путёвку подаришь? Ты ведь справедливая!.. Острые слова, произнесённые почти шутливо, но за семейным столом они прозвучали как вызов. Почти всё детство я училась устраивать мир между разными сторонами, в зрелой жизни — сглаживать острые углы между мужем и его мамой. Но этот вечер стал для меня началом внутреннего взросления. Я подарила сестре путёвку в отпуск, и этот поступок стал причиной почти детективного семейного "разбирательства". В детстве я всегда считалась "комфортным" ребёнком...

— Николай, что это за списание? — голос мой дрожал, словно впервые, хотя за двадцать лет брака вопрос “куда ушли деньги” был не раз. Но сейчас всё было иначе. — Вера… да ты не волнуйся так, — он смотрел мимо, бросая взгляд на экран, — я сегодня сам хотел рассказать. Помог Семёну. Срочно надо было. Мир будто бы хрустнул и сдвинулся вбок. Семёну — опять Семёну. Всю жизнь он маячил на горизонте наших благополучных лет, как вечный младший брат, которому все должны. — Помог? А мне когда расскажешь? Николай, это были все наши накопления...

— Я, извините, больше не выдержу. Мне надоело содержать всех! Моя зарплата — не банк для родственников! Семейный совет, которого я не ждала, закончился не как обычно..... Фраза вырвалась, как кашель в перемёрзшем горле: горячо, грубо, и — нестерпимо освобождающе. Повисла тишина. Рот мужа — приоткрыт. Мать Игоря морщит лоб, будто выпила самого горького чая. Марина, его двоюродная сестра, перехватывает мой взгляд, невольно переводит глаза на стол — смотрит на мой пирог, к оставшейся чашке чаю...