Психологистик | Рассказы

– Дорогие мои, я тут подумала... – мама Лены вытягивала каждое слово, словно раскладывала на стол карты, – поживу у вас немного. Ну, временно, конечно. Это "временно" прозвучало как "навсегда". Я услышал, как Лена резко втянула воздух, будто её ударили под дых. А потом — тишина. Даже наш кот Барсик, обычно дежуривший под столом, затаился. Я сидел с ложкой супа в руках и пытался не встретиться с Леной глазами. Она ведь взглядом убивает. А когда речь заходит о её маме — это уже пытка высшей категории...

Вечер. Мягкий свет лампы льётся по деревянному полу, а за окном тишина – только звёзды и ночная прохлада. Отец сидит, склонившись над книгой, когда к нему подходит сын. Мальчик хмурится, уткнувшись взглядом в пол, словно пытается что-то очень важное понять, но… не может. – Папа… А почему взрослые ссорятся? Отец поднимает голову, чуть удивлённый. Он молчит, внимательно смотрит на сына – в его глазах, и вправду, немалое смятение. Пытается подобрать слова, как объяснить маленькому человеку такое… простое и сложное одновременно...

В день, когда мы с Лёшкой переступили порог старого дедушкиного дома, тишина показалась мне оглушительной. Затхлый воздух, запахи старого дерева и камина – всё это навалилось неожиданно, почти как воспоминание. Будто дом тоже знал, что его покой наконец нарушили. Сколько лет прошло с тех пор, как мы здесь были? Лет десять? Лет пятнадцать?.. – Ну что, с чего начнём? – Лёшка кивнул на дверь в гостиную, и я вспомнила, как мы, будучи детьми, играли здесь в прятки. Тогда всё казалось волшебным – даже эти покосившиеся двери, скрипучие полы и облупившиеся обои...

Когда мы с Максом зашли в квартиру, первое, что бросилось в глаза, — полки. Книги, альбомы, пара старых рамок без стекла. На подоконнике, притулившись к обоям, стояла фарфоровая лягушка, и её покрытая трещинками кожа словно хранила тепло прежних хозяев. Сняли квартиру неделю назад. И сразу — хлопоты: мебель переставить, коробки распаковать… обычное дело. Мы сразу ощутили, что здесь раньше жила какая-то пожилая пара. Макс, наивный, предложил оставить эти книги, мол, “старые вещи тоже часть истории, давай их трогать не будем”...

Когда я только выходила замуж за Максима, все казалось так просто. Его мама — властная, да, но это казалось мне чуть ли не милой особенностью. Тогда. Она часто ставила нас перед фактом — “надо”, “пора”, “нельзя”. “Вы уже не молоды, вам нужно свое жилье.” Мы с Максимом, закатав рукава, начали копить, работать сверхурочно. Сняли жилье, взяли ипотеку. Максим был хорошим мужем. Он старался, работал, причем по полной. А мама… она всегда была где-то рядом. Советовала, как вести домашнее хозяйство, подсказывала, где нам лучше покупать продукты, какие вещи отложить "на черный день"...

Лёгкое волнение, с которым я просыпалась несколько дней подряд, переросло в глухое недовольство. Превратилось в ощущение, будто я иду в противоход тяжелой толпе, в то время как все, кажется, движутся вместе, так и не замечая, что меня буквально подталкивают к чему-то, что я не хочу делать. Начало истории здесь: *** К ночи пятницы у нас было готово почти всё: полы в гостиной остались для последнего рывка на завтра. Брат сказал, что успеет, обещал, что сделает так, «чтоб на совесть» — только мне, похоже, приходилось всё больше сомневаться, что он вообще знает, что это такое...

Я только уселась на кухне с чашкой чая — он был еще обжигающе горячий, и я подула на него, раздумывая, с чего начать ремонт. Да, у нас с мужем руки из того места, и никакие ютуб-уроки тут не помогут. Зато есть брат, Федька. А у него с ремонтом — все просто: и инструмент, и опыт, и подход. Вот, думаю, позову его, поможет. Чай остыл, я набрала его номер. – Алло, братишка, здорово! Ты чем сейчас занят? — начала я, стараясь не выдать в голосе волнения. Я ведь знаю, у нас с Федькой отношения — как по маслу, но в горчице...

Семейные истории - это вечный источник радости и боли. Взлеты и падения, смех и слезы - все сплелось в клубок эмоций, который порой непросто распутать. Именно такая запутанная история произошла недавно у меня с Ольгой, моей женой, и её свекровью, Клавдией Петровной. Знаете, "родственники - это либо наше спасение, либо наша погибель". И в этом случае всё началось с того, что Ольга решила нанять домработницу. Представляешь, Вань, я просто устала от этой бесконечной уборки, готовки и стирки по выходным, - вздохнула Ольга за вечерним чаем, потирая виски...

— Вадим, ты только мне скажи честно: у тебя случайно суббота лишняя? — спросила тёща в первый же день, когда я загнал новую машину под окна. — Лишняя? — переспросил я. — Лишняя, говорю! Свободная от дел, нервов, поездок, вот этого всего, — её голос, как всегда, ровный и при этом… настойчивый. Сразу ясно: не отстанет. Я сглотнул. Понял, что попал. Супруге лишь обмолвился, что купил машину, давно копил на эту радость, а теперь вот выясняется: семья у нас — с тайными планами. И вовсе не на посиделки в кафе или воскресные прогулки...

Знаете, как выглядит счастливая семья на фотографиях? Все улыбаются, обнимаются, излучают любовь и тепло. У нас тоже есть такие фотографии. Много. Целый альбом счастливых моментов... которые почему-то не отпечатались в моей памяти. — Леночка, ты же моя помощница! — привычно начинает мама свою утреннюю песню. — Сделай, пожалуйста, завтрак. И квартиру убери, я сегодня занята. Занята. Она всегда занята. Двадцать пять лет моей жизни она занята чем угодно, кроме... меня. Я механически киваю, привычным движением завязывая волосы в хвост...

– Ты ведь понимаешь, что с матерью нельзя так разговаривать? – свекровь метнула взгляд, как ядро, остановив движение моих мыслей. Но это не взгляд был, а выстрел — каждый её взгляд, каждое слово, и у меня всё внутри сжимается: сколько можно? Ольга Михайловна, свекровь, мама моего мужа, вдруг решила, что ей, кажется, не хватает моего внимания. Точнее, ей не хватает всего: от моего времени до моих нервов. Она словно установила радар на нашу семью и считывала каждое, казалось бы, невинное событие – от того, как мы воспитываем сына, до того, как накрываю на стол...

День был как день. Самый обычный вечер, дети разбросали игрушки, кот — старожил кухни — ловил невидимую муху, я тихо отчитывал себя за то, что не успел отдать отчёт на работе. Уставший после длинного дня, вежливо слушаю свою дорогую, немного ворчливую тёщу, и чувствую: разговор становится… необычным. Мою уставшую голову пробивают её слова как-то особенно остро, проникая в каждую извилину, в каждый нерв. Чувствую, что сейчас произойдёт что-то знаковое. Словно её реплики перестали скользить мимо ушей, как всегда, и вдруг — как будто услышал их впервые...