Фантазии на тему

- Наташа, а что с девчонками будем делать? Светка не такая уж и взрослая, а Надюшку на танцы водить нужно. И собака… - А ты на что, мама? – Наталья аккуратно вела стрелку по веку левого глаза. Здесь требовалась твердая рука. Дрогнет немного, и весь макияж будет безнадежно испорчен. - Ну я же работаю, - Ирина Петровна растерянно взглянула на зеркало, в котором отражалась ее дочь. Наталья пробежалась пуховкой по лицу и поправила волосы. Она была собой довольна. Еще бы, столько денег уходило на уход за собой...

Галинка уже начинала привыкать жить одна. И по хозяйству все сама, и с детьми: муж Виктор уже четыре месяца работал в городе. — Я, Галь, тут только устроюсь как следует, я вас с ребятами заберу к себе. Ну что вам в этой Хуторке ловить? А тут все-таки большой город. Женщина отпустила мужа с легким сердцем. После десяти лет брака Виктор не дал ни единого повода усомниться в своей верности — и неудивительно, с такой красивой женой! — поэтому за романы на стороне Галина не волновалась. Гораздо больше беспокойства доставляли опасения по поводу того, как все сложится...

Нина Сергеевна поставила в духовку утку и, как всегда, поймала себя на мысли: праздник — это когда ты устаешь заранее. Ей было пятьдесят шесть, и последние годы она жила в странном режиме: вроде семья есть, муж есть, дочь рядом — а все равно ощущение, что держит дом одна. Муж, Виктор Павлович, работал в автосервисе. Дома появлялся усталый, молчаливый, садился на кухне и говорил: «Ну что, все нормально?» — как будто это пароль, после которого его можно не трогать. Нина давно вышла на пенсию, до того работала в школе...

– На улице стемнело. Вот где ее носит?! – средних лет мужчина суетился перед кухонным окном. – Детское время, – совершенно спокойно вздохнула подтянутая женщина, натирая кофейник до блеска. В кухне тускло горела настольная лампа. На столе стояли три чашки в горошек. – Заменили бы вы сервиз, Павел Петрович. И лампу тоже. Несовременная ведь. – Ох, Мария Семеновна… все у нас нормально. – Но вы ведь женитесь когда-то, – не унималась домработница, – так стыдно в дом молодую женщину привести. – Нужны они мне? Эти женщины…особенно, молодые, – отмахнулся Павел и взял сигарету...

Марина не искала «предназначение». Она искала тишину. Ей сорок пять, и она всю жизнь была человеком, который «держится». Сначала за маму и младшего брата, потом за мужа, который быстро стал «бывшим», потом за ипотеку и работу. Бухгалтерия — стабильная, понятная, без сюрпризов: отчеты, сверки, «срочно надо вчера», чай из офисной кружки с отбитым краем. Она не ненавидела свою работу. Просто там не было воздуха. Домой Марина возвращалась как после долгого разговора с человеком, который не слышит, что ты говоришь, но все равно кивает...

Сказать, что Лилия была в шоке — это ничего не сказать. В замешательстве хлопая глазами, она рукой пригласила мужчину войти. — Проходите, гости дорогие. Меня Александр Петрович зовут, я отец этой красавицы… — суетливо поприветствовал Филиппа муж. — Лиль, ты чего побледнела? Та только помотала головой. — Похоже на давление. Вы проходите на кухню, я сейчас… Едва закрыв за собой двери в спальню, Лилия дала волю чувствам. Слезы катились сами собой… Ну как такое возможно, чтобы из всех молодых людей на свете дочка выбрала именно Илью...

Людмила Ивановна решила похудеть к Новому году в тот самый момент, когда в офисной кухне кто-то поставил на стол коробку конфет «Ассорти», а Владик из отдела продаж сказал, не моргнув: — Я, честно, женщин тяжелее шестидесяти двух вообще не воспринимаю. Мне важно, чтобы женщина была… ну… как с картинки. Сказал — и откусил чужую конфету так, будто это тоже часть его принципов. Людмила Ивановна в свои пятьдесят два была женщиной нормальной: работящей, аккуратной, с хорошими волосами и характером «я потом отдохну»...

– Это ты у мамы была? – муж сидел за столом, сложив руки домиком. Он исподлобья взирал на Алису. Девушка стояла в дверях, опустив голову, и теребила шарфик. – Ну что, язык проглотила? – осведомился небрежно муж, отхлебнув кофе. Конечно, Алиса не подозревала, что он сегодня приедет раньше, что будет тут сидеть, не спать и пить кофе. – Да, была у мамы, – наконец, ответила девушка, подняв глаза на мужа, – а что случилось? Мужчина встал из-за стола, отшвырнув стул и, засунув большие пальцы за ремень, стал расхаживать по кухне...

Анна с детства знала, как выглядит ожидание. Это когда ты сидишь у окна и смотришь не в одну точку, а сразу во все: вдруг он появится из-за угла, вдруг поднимется по лестнице, вдруг просто позвонит… И сердце у тебя бьется, и ты не отлипаешь от телефона, и внутри будто натянуты струны. Ожидание — это когда ты заранее готова простить, еще не зная, за что. Отец ушел, когда ей было восемь. Не громко, не со скандалом. Просто собрал вещи, сказал матери что-то про «давят», «не мое», «я так не могу» — и исчез из дома...

Софья осторожно села на кровати, взяла со спинки халат, накинула на плечи. Последнюю неделю она плохо спала — мешал большой живот и ноющие боли. Тренировочные схватки становились все чаще и продолжительней, ребенок должен родиться через две недели. Молодая женщина протянула руку, взяла телефон и набрала номер мужа. «Абонент находится вне зоны доступа сети». Эту фразу телефон твердил со вчерашнего вечера. Софья откинула аппарат, тяжело поднялась, надела халат и пошла готовить завтрак. Болела голова, тянуло низ живота, хотелось есть...

Марина впервые увидела отца за год до выпускного. Не в смысле «впервые в жизни», нет. Она помнила его — по обрывкам. Тяжелый запах одеколона, чужая рука на голове, которую она терпела, потому что так было «надо», и неловкий пакет с конфетами, будто купленный в спешке на вокзале. Но так, чтобы он стоял на пороге их квартиры, смущенный и чужой — это было впервые. — Марин… — сказал он и остановился, как будто не знал, можно ли шагнуть дальше. — Я ненадолго. Мама молча повернулась к плите. У нее был такой вид, будто она сейчас не картошку жарит, а держит линию фронта...

Ане всегда казалось, что без Виталика она не выживет. Ну, или будет жить очень плохо – ведь она, по его словам, к жизни ну совсем никак не приспособлена. Иногда мелькала смутная, расплывчатая мысль: а как же тогда, если не приспособлена, она вообще до встречи с суженым дожила? Но Аня никогда в эту мысль глубоко не погружалась, а то и вовсе отбрасывала, как ненужный хлам. Сейчас она и правда не сможет без него – факт. Работу Аня потеряла уже давно, больше года назад. Точнее, уволилась по настоянию мужа, который утверждал, что в нормальной семье жена работать не должна...