Поговорим по душам

Валера никогда не воровал. Он «оптимизировал». Когда жена Люда в очередной раз вздохнула над квитанцией за горячую воду, он положил ей руку на плечо и произнёс с видом генерала перед решающей битвой: — Если мы хотим к лету обновить машину, придётся включить режим жёсткой, но умной экономии. Люда посмотрела на мужа с обожанием. Ей нравилось, как он умел всё разложить по полочкам. В их семье Валера был головой, а она — верной шеей, которая поворачивала эту голову в сторону бесплатных ресурсов. — А с чего начнём? — спросила она, уже предвкушая...

Лена смотрела на экран телефона и чувствовала, как немеют пальцы. В банковском приложении мужа, в разделе «Кредиты», горел красный кружок: «Задолженность 320 000 руб.» Ещё вчера там было пусто. Ещё вчера она думала, что победила. А началось всё месяц назад — с зубов свекрови. Валера влетел в квартиру так, будто за ним гнались коллекторы. Хлопнул дверью, сбросил ботинки, едва не сбив с тумбочки вазу с сухим камышом, и с порога заявил: — Ты, Лена, сухарь. У тебя вместо сердца — калькулятор. Лена сидела за кухонным столом над ворохом квитанций...

Она подписала — и в ту же секунду поняла, что проиграла. Ручка ещё лежала в пальцах, а Сергей уже прятал бумагу в кожаную папку — бережно, как подарок. На его лице сияла улыбка человека, закрывшего выгодную сделку. И вот тут Елену накрыло: это же она. Она — та самая сделка. Три месяца назад всё было иначе. *** Тот вечер был самым обычным. Елена гладила бельё под сериал, где все любили друг друга до гроба. Сергей пришёл с работы вовремя. Поужинал. Похвалил котлеты. А потом встал посреди кухни, вытирая рот салфеткой, и сказал: — Лен, я ухожу...

Олег замер на пороге кухни. Две женщины смотрели на него — жена и мать. И в глазах обеих читалось одно: выбирай. Он не знал, что через несколько часов потеряет одну из них навсегда. Утро того дня начиналось обычно. Марина гремела посудой, Анна Ивановна смотрела телевизор в своей комнате. Олег допивал кофе, торопясь на работу. А ведь год назад всё казалось таким правильным. — Конечно, забирай маму! — сказала тогда Марина. — Что она там одна в деревне? И нам помощь, и ей не скучно. Анна Ивановна переехала в их просторную трёхкомнатную квартиру...

Паштет исчез. Дорогой, с трюфелями, который Елена берегла для завтрашнего визита подруги. Она стояла перед открытым холодильником и смотрела на пустую полку так, словно надеялась вернуть пропажу силой взгляда. Рядом сиротливо белела маслёнка с прилипшими крошками, а засохший кусок сыра хранил на себе следы чьих-то зубов — его явно грызли прямо от куска, не утруждая себя нарезкой. — Ну, здравствуй, новая жизнь, — пробормотала Елена, захлопывая дверцу. Она жила одна уже пять лет, и её быт был отлажен, как швейцарские часы...