Kvlt der Paranoia

Первая треть Божественной Комедии Данте Алигьери описывает нисхождение главного героя в глубины ада. Пройдя все девять кругов, встретившись со страшнейшими грешниками в человеческой истории и с самим Люцифером, Данте и Вергилий достигают самого дна. Однако, вопреки естественной логике, по завершению этого пути они оказываются на поверхности земли, у входа в Чистилище. Казалось бы, концепция крайне захватывающая и до ужаса метафоричная. В интерпретации Данте падение становится условием восхождения...

Философия в её западно-европейском понимании для неподготовленного читателя кажется довольно разрозненным и несвязным набором систем. Помимо того, что, погружаясь в изучение философских концепций, многие замечают очевидную сложность текстов и самого дискурса, более значимой проблемой встаёт вопрос системности взглядов. Так, приступая читать Гегеля или Гуссерля, человек сталкивается с непростой задачей уже на этапе знакомства с их взглядами. А попытка скрестить эти концепции в нечто цельное и вовсе кажется невозможной...

Любовь всегда была одним из важнейших явлений человеческой жизни в западной культуре. Наверное, ни для кого не будет открытием, что в современном мире это чувство стало достаточно утилитарным. Впрочем, как и любой аспект нашей жизни. Алгоритмы знакомств подбирают «совместимость» по фильтрам, уводя романтику и волю случая на второй план. Браки заключаются всё реже, а число одиночек и разводов неуклонно растёт. Не говоря уже о плачевной демографической ситуации в большинстве городов. Современное мышление...

Погружающийся в работы Юнга неизбежно ставит перед собой вопрос об онтологическом статусе его модели. Что знаменитый мыслитель имеет в виду, описывая архетипы коллективного бессознательного? Действительно ли это, по его мнению, нечто существующее, или всего лишь определённый троп человеческого поведения, основанный на эмпирических наблюдениях психоаналитика? Карл Густав Юнг, как известно, был одним из учеников Фрейда, унаследовавших его методологию психоанализа. Тем не менее, практически с самого...

Как утверждал Иммануил Кант, трансцендентальные основы у нас, как у людей, так или иначе одинаковы. Мы воспринимаем мир так, как он нам явлен, исходя из заложенных в нас форм апперцепции (пространство и время), позволяющих нам воспринимать действительность, а также категорий рассудка, упорядочивающих и формирующих опыт. Они у каждого человека идентичны просто по факту существования. Исходя из этих основ, мы не можем выйти за их рамки и сформировать совершенно отличный опыт. Но что, если и сходства...

Прошедшее воскресенье я провёл за одним из важнейших философских трудов периода патристики — «Исповедью» Аврелия Августина. Это не просто великолепный текст с рассуждениями о Боге, но и трогательная рефлексия о пройденном пути. Тем не менее влияние этой работы не менее значимо, чем её содержание. «Исповедь» стала первым настоящим произведением в жанре автобиографии, о чём я и хочу поговорить. В самом тексте богослов делится своей историей от рождения до момента написания. На протяжении всего повествования...

До сих пор я часто сталкиваюсь с восклицаниями о непонятом смысле тех или иных произведений. Казалось бы, концепция смерти автора, о которой писал Ролан Барт, уже давно должна была изменить наш подход к интерпретации. Однако многие до сих пор спорят из-за значений и трактовок контента. Но, дабы самому лучше обдумать эту мысль и заодно преподнести её вам, я решил написать этот текст. Ещё в школьные годы, на уроках литературы, мне претили попытки разгадать «заложенный смысл» в классических русских романах...

На днях я заметил за собой, что, изучая труды очередного мыслителя, я постоянно стремлюсь пропускать рассуждения, касающиеся этики. Подсознательно я понимал, почему так происходит, но осознал это лишь недавно. Сразу проведу небольшой экскурс для людей вне контекста. Этика — это философская дисциплина, исследующая моральные принципы. Иными словами, её суть в ответе на вопрос: «Что стоит делать?». Формально она делится на три категории: прикладная — как поступать в конкретной ситуации; нормативная — как правильно поступать в принципе; метаэтика — что такое мораль, есть ли моральные факты и т...

Есть такая книга, популярная в айтишных кругах — «Думай медленно, решай быстро». Мне, как и многим другим сотрудникам, настоятельно рекомендовали ознакомиться с этим трудом, ссылаясь на крайне важные мысли, описанные в книге. Каково же было моё недоумение, когда я обнаружил, что уважаемые и неглупые люди всерьёз восторгаются идеями, которые были проговорены и переосмыслены многими философами ещё до возникновения научного метода. Давайте по порядку разберём основные идеи, заложенные Даниэлем Канеманом...

У меня всё чаще возникает ощущение, что многие не до конца понимают, что такое постирония. Я неоднократно сталкивался с распространённым определением: «Постирония — это ирония, едва отличимая от реальности». Но сразу возникает вопрос: если обычная ирония и так с трудом отличима от искренности, в чём тогда разница? Когда мы иронизируем, мы уже играем на границе между ложью и правдой, искренностью и маской. Ирония требует от слушателя другого уровня понимания, умения увидеть скрытую интенцию. В противном случае она воспринимается либо как ложь, либо как недоразумение...

Чайник Рассела, на мой взгляд, стал опасным инструментом в руках некоторых современных апологетов сциентизма и атеизма. Не столько по замыслу самого Рассела, сколько по распространённой интерпретации этого мысленного эксперимента как аргумента в пользу отсутствия Бога. Суть этого мысленного эксперимента такова: представьте, что между Землёй и Марсом вращается фарфоровый чайник, слишком маленький, чтобы его можно было обнаружить телескопами. Мы не можем доказать, что чайника нет, но это не значит, что он есть...

Мне всегда не давал покоя вопрос: почему многих трогает драма в произведениях искусства, а меня — нет. Неужели я настолько бесчувственный, что даже смерть Хатико не способна растрогать меня? Ведь это эмоционально заряжённый эпизод, добавленный в повествование именно для того, чтобы вызвать грусть через сострадание. И всё же, я оставался к нему равнодушен. Рационально я понимал, что «тут должно быть грустно», но само чувство так и не возникало. Долгое время я искал объяснение этому, пока не натолкнулся на неожиданную мысль: драма и трагедия — это не одно и то же...