Остросюжет

Часть первая. Находка в архиве Морозный декабрь в Москве редко дарует удачу случайным людям, но Артём Сильвин никогда не считал себя случайным. Тридцать два года, кандидат наук в области теории алгоритмов, работник одной из крупнейших IT-компаний столицы — человек, привыкший к тому, что реальность подчиняется логике. И всё же именно в этот промозглый вечер, когда он спускался в подвальное хранилище библиотеки МГУ в поиске совсем иного документа, судьба преподнесла ему загадку, которая навсегда изменила его жизнь...

В посёлке не называли детей по имени. Это не было запретом, не было законом, не висело на доске объявлений. Просто так было принято. Как не свистеть в доме или не смотреть в окна ночью. Привычка, ставшая безопасностью. Детей звали «эй», «ты», «он», «она». В школе — по фамилии. Дома — «сын», «дочь». Иногда — уменьшительными прозвищами, которые ничего не значили и легко забывались. Имена появлялись в восемнадцать. До этого возраста они хранились — у родителей, в документах, в запертых местах. Как острые предметы...

Про Белые комнаты обычно рассказывают буднично. Так рассказывают про плохую погоду или про старые травмы — без надрыва, будто это давно часть быта. — У меня двоюродный там был. — И что? — Да ничего. Вернулся. Стал спокойнее. Слово «вернулся» здесь не совсем точное. Его используют по привычке. Я попал в Белую комнату во вторник. Это важно: если бы это было ночью или в выходной, история выглядела бы иначе. Но был обычный вторник, я опаздывал на работу, пил слишком горячий кофе и думал о какой-то ерунде — кажется, о том, что давно не звонил отцу...

В городе было принято не смотреть на часы после трёх ночи. Это не было правилом, скорее — инстинктом. Как не смотреть в тёмное окно, если чувствуешь, что с той стороны тоже смотрят. Люди знали: с 03:00 до 03:01 город выбирает. Ровно один человек исчезал каждую ночь. Не умирал. Не пропадал. Исчезал — будто его никогда не существовало в этом промежутке времени. Камеры наблюдения в эту минуту показывали пустые кадры. Телефоны фиксировали скачок времени. Сердечные мониторы — ровную линию, но без сигнала смерти...

Первое, что замечают в Тихом месте, — это не тишина. Первое — отсутствие ожидания звука. Лес не молчит. Он не предполагает, что что-то должно прозвучать. Ни хруста веток под ногами, ни гула в ушах, ни собственного дыхания. Даже сердце бьётся как будто в другой комнате. Люди говорят, что это похоже на вакуум, но вакуум давит. А здесь — просто пусто. Как если бы мир на секунду отвернулся. Я узнал об этом месте от женщины, которая нашла своего мужа живым через две недели после пропажи. Он вышел из леса босиком, с чистыми ногами, без царапин, без грязи...