Особое дело

Добрый вечер. Вы все знаете, что такое обычный пассажирский поезд. В нём едут люди по делам, к родным, на отдых. В этом же составе, в одном из вагонов с замазанными окнами, — другая Россия. Вагон-зак, или столыпин. В нём вместо дверей в купе — железные решётки. Вместо разговоров — гул колёс. Вместо мечты о будущем — одна мысль: о свободе. И пока поезд мчится сквозь ночь, за решёткой зреют отчаянные планы. Побег из столыпина — это всегда ставка ва-банк. Игра, где цена фишки — жизнь. Это главный символ тюремной этапировки...

Москва, 4 февраля 1981 года. На улице Кирова, в километре от Кремля, в сгущающихся сумерках останавливается служебный микроавтобус. Внутри сидит человек, которого на советских плакатах изображали бы как символ научного прогресса: высокий лоб, волевой подбородок, умный взгляд. Это 46-летний Игорь Бережной, главный конструктор сверхсекретного Куйбышевского бюро автоматических систем. Водитель передает ему небольшую картонную коробку — лекарства для матери коллеги, переданные из Куйбышева. Бережной кладет ее на колени и начинает разворачивать...

Добрый день. Представьте себе вора. Не того, что в спортивном костюме и с маской на лице, а человека в дорогом, но неброском костюме, с манерами дипломата. Он входит в квартиру не с ломом, а с извиняющейся улыбкой, вежливо здоровается и, прежде чем взять дорогую вещицу, может полчаса рассказывать её владельцу о стиле барокко и тонкостях работы старых мастеров. Такой вор существовал на самом деле. Его звали Юрий Алексеев, а в криминальном мире Ленинграда он был известен как Горбатый. Он грабил так, что жертвы иногда жалели, что он ушёл слишком быстро...

Добрый вечер. Конец 60-х. Советский Союз. По телевизору показывают парады физкультурников, в газетах пишут о рекордных урожаях, а средняя зарплата — 120 рублей. Кажется, преступности в её западном понимании тут нет и быть не может. Но это иллюзия. Именно в это время в Москве появляется человек, который станет основателем организованной преступности в СССР. Его зовут Геннадий Карьков, но в криминальном мире он навсегда останется под кличкой Монгол. Его называли дедушкой рэкета. И вот за что. Его университетами стала зона...

Санкт-Петербург, начало 90-х. Город ещё не привык к новым деньгам и новым правилам. Витрины выцветшие, в подвалах только начинают появляться первые «компьютерные мастерские», по Невскому тянет сыростью и тревогой. Старые кнопочные телефоны, зарплаты в конвертах, а слово «программист» звучит почти как фантастика. И где-то в обычной панельке у метро живёт парень без оружия, без маски, без криминального прошлого. У него нет пистолета и сообщников в кожаных куртках. Только клавиатура, телефонная линия и доступ туда, куда тогда почти никто не смотрел — в цифровые системы крупнейшего банка мира...