Ольга Красновская

— Катюша, ты эгоистка! — голос мамы в трубке звенел, как битое стекло. — У Славика беда! Коллекторы звонят! Ему угрожают! А ты... ты о каких-то занавесках думаешь?! Я стояла посреди свадебного салона, в белом платье, похожем на облако. В этом платье я мечтала выйти замуж за Андрея. Мы планировали свадьбу полгода. — Мам, — сказала я, стараясь, чтобы голос не дрожал (продавщица смотрела с сочувствием). — У Славика "беда" каждые три месяца. То айфон разбил, то машину стукнул, то в казино проиграл. Я закрыла его прошлый кредит в полмиллиона...

— Мам, ну ты позоришь меня! — Алиса швырнула на диван дешевые джинсы, которые я ей купила на распродаже. — В этом только бомжи ходят! У Лерки из параллельного "Гуччи", у Машки айфон последний, а я?! Как лохушка! Я стояла и молча гладила блузку. Руки дрожали, но я старалась не показывать виду. — Алиса, я работаю на двух работах. У нас ипотека. Я покупаю тебе всё, что могу. Эти джинсы качественные, турецкие... — Турецкие! — фыркнула дочь. Ей шестнадцать. Возраст, когда хочется всего и сразу, а мир кажется черно-белым...

— Лера, к тебе там... посетители, — медсестра, полная женщина с усталым лицом, заглянула в палату и как-то странно, брезгливо поджала губы. — Иди в коридор, тут "санта-барбару" устраивать не надо. Лера с трудом села на кровати. Живот тянуло с самого утра — тридцать недель, тонус, угроза. Врачи велели лежать, не волноваться. Но как тут не волноваться? Муж, Егор, в рейсе. Связи нет уже неделю. Шторма, наверное. Лера каждый день молилась, глядя на серый осенний дождь за окном. — Кто там? — спросила она...

— Сашенька, сынок, ну ты же понимаешь, Мариночке сейчас очень тяжело, — голос матери в трубке дрожал, как осенний лист на ветру. — Трое деток, муж этот... непутёвый ушёл. Им жить негде. Александр вздохнул, глядя на жену, Катю, которая кормила шестимесячного Мишутку кашей. Катя напряглась, ложка застыла в воздухе. Она знала этот тон свекрови. Тон "дай-дай-дай". — Мам, я понимаю, — сдержанно сказал Саша. — Я могу помочь продуктами. Деньгами немного, тысяч десять. — Ой, ну какие десять тысяч! — голос матери окреп и налился металлом...

— Леночка, ну сколько можно? — Галина Сергеевна брезгливо отодвинула коробку с капкейками, которые Лена только что украсила кремовыми розами. — Опять ты со своей... мазней? Вся кухня в пудре! Дышать нечем! — Галина Сергеевна, это заказ. Люди ждут к вечеру, — спокойно ответила Лена, вытирая руки о фартук. — И кухня чистая. Я сразу протираю. А пудра... это производство. — Производство! — фыркнула свекровь. — Скажешь тоже! Кому нужны твои кексики? Тьфу! Баловство одно. Нормальные бабы на заводе пашут,...