Глазами космополита

ОСВОБОЖДЕНЫ ВСЕ Никто не брошен, ни один не забыт. Все 20 живых израильтян наконец на свободе. Вот имена последних спасенных: Ром Бреславски, Бар Куперштейн, Нимрод Коэн, Эвьятар Давид, Элькана Бухбут, Сегев Кальфон, Авинатан Ор, Йосеф Хаим Охана, Максим Харкин, Эйтан Хорн, Матан Цангаукер, Давид Куньо, Ариэль Куньо. Несмотря на строжайшие инструкции, полученные на переговорах, террористы не смогли удержатся от пропагандистских мерзостей. Они нарядили гражданских израильтян в военную форму, чтобы на видео казалось, что они обменивают военнопленных. Машины специально на камеру вывозили заложников из ворот тюрьмы, чтобы можно было врать, будто тех содержали, как заключенных. Нет, наши близкие, большинство из которых гражданские лица, провели два с лишним года не в камерах с трехразовым питанием и обязательной ежедневной прогулкой, а в подземных туннелях убийц и грязных подвалах их прихвостней, называющих себя "мирными жителями" Газы. Израильтяне не были военнопленными, они были для ХАМАСа разменной монетой в торге за свои ничтожные жизни и бесценным живым щитом, прикрывающим от ударов ЦАХАЛа. Нет больше этого щита. Посмотрим, как долго протянут те, кто прятался за спинами невинных людей. А пока что у нас большой праздник. Первый настоящий праздник за эти два года. Ам Исраэль Хай! Что бы они не делали, как бы ни бесновались, несмотря ни на что - Ам Исраэль Хай!

Семь израильтян освобождены из плена. Мы за два года так привыкли называть этих людей заложниками, что теперь слово выскакивает уже автоматически. Но Эйтан Мор, Матан Ангрест, Алон Охэль, Гали Берман, Зив Берман, Омри Миран и Гай Гильбоа Далаль больше не заложники, они свободные люди. И наши герои, пережившие больше двух лет кромешного ада. Выглядят освобожденные жутко, они очень истощены. Но живы и передвигаются самостоятельно. Сегодня должны вернуться еще 13 человек, все, кто до сих пор жив. Почему же я отдельно пишу об этих семерых? По двум причинам. Во-первых, каждая спасенная жинь - победа. Семь жизней - большая победа. Именно ради этого израильтяне воевали. Во-вторых, имея дело с отморозками, ни в грош не ставящими человеческую жизнь, нельзя быть до конца уверенным, что они не сорвут договоренности. Только когда все наши близкие будут на пути домой, мы сможем выдохнуть. А пока отметим промежуточный успех. И скрестим пальцы. На фото - израильтяне, собравшиеся на площадке печально известного фестиваля "Нова". Они прождали тут всю ночь.

Житель Газы, доктор Эзз ад-Дин Шихаб пишет: «С самого раннего утра моя семья и я живём в состоянии полного психологического краха. Сегодня мы узнали, что наши дома, наша земля и весь наш район — каждый дом, принадлежащий нашей семье и нашим соседям — были полностью стерты. Сравнены с землёй. Превращены в безжизненное пространство жёлтой пыли. С первыми лучами дня мы познали всё значение слова «поражение». Мы потеряли более семидесяти членов нашей семьи. Мы потеряли нашу землю. У нас больше нет дома, куда можно вернуться, нет стен, которые могли бы нас защитить, нет места, которое мы могли бы назвать своим. И вот один из лидеров ХАМАСа появляется по телевидению и заявляет, что «народ не был побеждён», что «Газа выстояла и вела историческую войну». Пусть история запишет следующее: Я, доктор Эзз ад-Дин Шихаб из Газы, вместе со своей семьёй, друзьями и их семьями, не воевали ни в какой войне. Мы стали жертвами истребления, которое ХАМАС развязал изнутри наших домов, после чего израильская армия обрушила на нас всю свою жестокость, в то время как боевики ХАМАСа исчезли в своих туннелях. Пусть история запишет правду: мы были побеждены — полностью, мучительно и окончательно. И именно у нас, жителей Газы, есть право говорить, были мы побеждены или нет, а не у тех, кто сидит в комфорте в Катаре или Турции. Мы были растоптаны, унижены и сломлены после того, как наш город был уничтожен, оккупирован и стёрт с лица земли. Мы были изгнаны, лишены всего, что строили, оставлены блуждать среди руин собственной жизни. И где-то среди всего этого я понял нечто простое и ужасное: Слёзы моей матери более святы, чем сама  родина, а скорбь моего отца важнее для меня любого флага. Ведь какой смысл имеет родина, если она пожирает тех, кого ты любишь, если она прославляет смерть, но забывает о живых? Мы не были стойкими. Мы были заложниками на собственной земле. Мы не могли уйти. Мы не могли сменить тех, кто утверждал, что управляет нами. Мы были пойманы между безжалостным оккупантом и правителями, питающимися нашим страданием. И если в моей жизни есть момент, когда я должен сказать правду — без страха, без колебаний, — то этот момент настал. Пусть будет записано ясно: Мы не были солдатами на войне. Мы были телами, погребёнными под ней»