Мирослава Крафт | Рассказы

— Вер, ты чего такая бледная? Заболела? Я стояла у подоконника и смотрела на закат, окрашивающий девятиэтажки в рыжий цвет. Олег вошёл на кухню с коробкой из кондитерской. Вечер обещал быть праздничным — через три часа мы внесём последний платёж по ипотеке. Десять лет. Десять лет без новых курток, без поездок на море, без лишних трат. Зато теперь — свободны. — Я в порядке, — ответила я, разворачиваясь. — Просто не верится, что это правда. Олег улыбнулся и поставил коробку на стол. Торт. Клубничный, мой любимый...

— Ты опять со своей газетой? Там что, детектив печатают по частям? Вера поставила перед мужем чашку с кофе и села напротив. Игорь оторвался от страницы, улыбнулся виноватой улыбкой человека, застуканного за чем-то несерьёзным. — Тут пишут про цены на жильё. Опять поползли вверх. Хорошо, что мы уже с квартирой определились. — Да уж, — кивнула Вера, разглядывая его поверх своей чашки. — Могло быть хуже. Могло. Она помнила те годы, когда работала на двух работах, считала каждую копейку, откладывала с зарплаты так, что на еду оставалось от силы треть...

— Это всего на неделю, Верочка, ну пожалуйста. Игорь стоял в дверях с таким виноватым лицом, будто просил прощения за разбитую чашку, а не за то, что привел сестру жить в чужую квартиру без предупреждения. Милана уже протискивалась мимо него с двумя огромными сумками, сбрасывая кроссовки прямо на порог. — Где у вас туалет? — бросила она, даже не поздоровавшись. Вера молча показала рукой. Игорь виновато пожал плечами и пошел на кухню ставить чайник. Как будто ничего особенного не произошло. Как будто не было их разговора месяц назад, когда она четко сказала: никаких гостей без согласования...

— Ты что, с ума сошла? В такой мороз? Вера стояла в прихожей с чемоданом в руках, и внутри всё сжалось в один тугой узел. Игорь смотрел на неё так, будто она объявила о намерении прыгнуть с крыши. — Я ухожу, — сказала она ровно, хотя голос предательски дрожал. Из комнаты вышла Нина Андреевна. Халат распахнут, волосы растрепаны, глаза горят праведным гневом. — Вот она, неблагодарная! Мы её пригрели, кормим… — Нина Андреевна, — перебила Вера, и даже сама удивилась твёрдости в собственном голосе. — Я сама себя кормлю...

— Верочка, ну скажи честно, тебе не жалко? Вера подняла глаза от чашки и посмотрела на свекровь. Тамара Ивановна сидела напротив, сложив руки на коленях, и лицо её выражало ту особую смесь участия и настойчивости, которую Вера научилась распознавать за год брака. — Чего мне должно быть жалко, Тамара Ивановна? — Ну как же, — свекровь наклонилась вперёд, — у тебя две квартиры, а Настенька моя без угла. Парень хороший нашёлся, а где молодым жить? Вера медленно поставила чашку на стол. В горле пересохло, хотя только что пила...

— Вер, да брось ты эти коробки, — Игорь прислонился к дверному косяку, держа Максима на руках. — Всё равно некуда складывать. Вера выпрямилась, отводя прилипшие ко лбу волосы. Игрушки сына расползлись по всей гостиной — машинки под столом, конструктор у дивана, мягкие звери на подоконнике. В двухкомнатной съемной квартире не было ни одного свободного угла. — Места нет вообще, — сказала она тихо. — Максим растет, а мы... Она не договорила. Десять лет они снимали это жилье. Десять лет откладывали, считали, мечтали...

— Вика, ты же понимаешь, я не просто так прихожу? — голос Людмилы Васильевны звучал так, будто она сообщала о национальной трагедии. — Мне стыдно даже говорить, но газ опять подняли. И свет. А пенсия... Виктория стояла в прихожей своей двухкомнатной квартиры, держа в руках пакет с продуктами. За окном моросил октябрьский дождь, и капли стекали по стеклу так же монотонно, как слова свекрови. — Сколько нужно? — Вика поставила пакет на пол. — Три тысячи, — быстро ответила Людмила Васильевна. — Или четыре...

— Люд, ты меня не поймешь, — Олег поставил недопитую банку пива на столешницу и посмотрел на меня так, будто я предложила ему выпрыгнуть в окно. — Сейчас на работу вообще без связей не устроишься. Я стояла у плиты, мешала макароны и думала, как же я устала от этого разговора. Третий год подряд одно и то же. Сначала были обещания, потом отговорки, потом уже даже отговорок не было — только пиво и диван. — У тебя есть связи, — я выключила конфорку. — Позвони Серёге из вашей старой конторы. — Серёга сам еле держится...

— Ты куда собрался в свежей рубашке? — Вера даже не обернулась от окна, продолжая смотреть на мартовскую слякоть. — На встречу, деловую, — Олег слишком быстро ответил, роясь в шкафу. — Деловые встречи у тебя теперь в ресторанах? — она повернулась, прищурившись. — И с одеколоном? Март 2024 года начался для Веры с холодного открытия: за восемь лет брака она так и не научилась верить мужу. Может, потому что никогда и не стоило. Олег поморщился, натягивая пиджак. — Слушай, давай без допросов. Устал я от твоих подозрений...

— Ника, я всего на два часа, — Олег застёгивал куртку, даже не глядя в мою сторону. — Лена хочет поговорить о маминых вещах. Я стояла у плиты, помешивая суп, и чувствовала, как внутри что-то сжимается. Лена. Сестра мужа. Женщина, которая последние полгода вдруг вспомнила о существовании родного брата и его квартиры. — О вещах? — я обернулась. — Олег, она же в прошлый раз про вещи не говорила. Она говорила про метры. — Не начинай, пожалуйста, — он избегал моего взгляда. — Лена просто хочет разобраться с наследством...

— Света, тебе придётся потесниться. Я подняла глаза от сковороды, где шкворчали котлеты. Муж Игорь стоял в дверях с таким лицом, будто сообщал о повышении налогов. Только хуже. — Это как понимать? — спросила я, хотя сердце уже ухнуло куда-то вниз. — Мама переезжает к нам. Ненадолго, конечно, — добавил он быстро, заметив моё выражение. — Пока не найдём ей что-то подходящее. Я выключила плиту. Котлеты могли подождать. Наш разговор — нет. — И где она будет жить? У нас две комнаты. В одной мы с тобой, в другой Алёна...

— Верочка, ты же понимаешь, что это всё благодаря мне? — голос Зинаиды Фёдоровны звучал так, будто она лично построила эту квартиру кирпич за кирпичом. Вера Николаевна оторвалась от ноутбука и посмотрела на свекровь, стоявшую в дверях с независимым видом. В руках у той была хозяйственная сумка, из которой торчали пакеты с крупами и консервами. Очередной «подарок», который потом превратится в упрёк. — Что именно? — устало спросила Вера, прекрасно зная, что сейчас последует. — Ремонт! В две тысячи четвёртом я вложила в эту квартиру последние деньги...