Мирослава Крафт | Рассказы

— Тёма, не смей! — Настин крик разрезал знойный летний воздух. — Мама не разрешала к пруду ходить! — Да ладно тебе, Настька! Жара такая, что мозги плавятся, — Артём небрежно отмахнулся от сестры. — И вообще, я за старшего. Значит, мне решать. Июльский полдень выдался особенно жарким. Даже привычные к зною деревенские собаки попрятались в тень и лениво отмахивались от мух. Четверо детей — Артём, его сестра Настя и младшие братья Слава со Славиком — пробирались через высокую траву к старому пруду. Настя чувствовала неладное...

— Валентина Сергеевна, вы же понимаете, что в нашем ателье нужно соответствовать... — директриса поправила очки в дорогой оправе и поджала губы. — Я тридцать лет в профессии, — Валентина сжала в руках сумку. Дешёвая кожзаменитель жалобно скрипнул. — У меня постоянные клиенты, они... — Были постоянные клиенты. Теперь у нас новый формат, премиум-класс. А вы... — она окинула взглядом немодный костюм Валентины, — Вы, простите, не вписываетесь в обновлённую концепцию. Валентина почувствовала, как предательски задрожали руки...

— А может, всё-таки возьмём их с собой? — Ирина подняла глаза от телефона и посмотрела на мужа. — Светлана говорит, они никогда не были на природе. Представляешь, ребёнок шесть лет прожил и ни разу не ночевал в палатке! Андрей оторвался от ноутбука и снял очки, устало потерев переносицу: — Ира, мы же договорились — только проверенные люди. Это традиция. Пятнадцать лет ездим одной компанией. — Коля с Леной не смогут в этот раз, у них ремонт. Место освободилось, — Ирина подошла к мужу и положила руки ему на плечи...

— Девочка моя, ну как же так можно? — Наталья Петровна поправила очки и тяжело вздохнула. — Я же просила тебя позвонить, когда будешь задерживаться. — Мам, мне уже двадцать пять, — Лена бросила сумку на тумбочку в прихожей. — Я просто заработалась, телефон сел. — Вот именно что двадцать пять! — В голосе матери звенела тревога. — Уже двадцать пять, а всё как в детском саду. Я не понимаю, что сложного написать сообщение? Вон, Маша Соколова каждый день матери звонит, а она в Москве живёт. Лена закатила глаза и прошла на кухню...

— А что это у вас за кольцо такое странное? — Галина Алексеевна придирчиво разглядывала руку будущей невестки. — В наше время такие не носили. — Это винтажное украшение, — Анна с трудом сдержала раздражение. — Мне его бабушка подарила. — Ну-ну, — протянула Галина Алексеевна, поджав губы. — А готовить-то хоть умеешь? А то нынче все карьеристки пошли — ни борща сварить, ни пирог испечь. Дмитрий, сидевший рядом с Анной на диване, напрягся. Знакомство с матерью явно шло не по плану. — Умею, — коротко ответила Анна...

— Людмила Сергеевна, вы понимаете, что это значит? — голос заведующей поликлиникой звучал непривычно мягко. — В вашем возрасте работать на три ставки... — А что делать? — Людмила горько усмехнулась, машинально поправляя седеющую прядь. — Сыну операция нужна, долги за квартиру, да и Наташке помогать надо — одна с ребенком. Кабинет заведующей, где они сидели, казался особенно тесным в этот пасмурный ноябрьский день. За окном моросил дождь, и редкие желтые листья налипали на мокрое стекло. — Людмила Сергеевна, но ЭКГ показывает серьезные изменения...

— Лена, ты что, серьезно думаешь, что можешь так просто взять и уйти? — Галина Павловна поджала губы и покачала головой. — После всего, что мы для вас сделали? Елена молча складывала вещи в чемодан, стараясь не обращать внимания на свекровь, которая возвышалась в дверном проеме как несокрушимая крепость. Семь лет. Семь долгих лет она пыталась стать "хорошей невесткой". Теперь же каждая вещь, брошенная в чемодан, казалась маленькой победой. — Тёма! — не выдержав молчания, Галина Павловна повысила голос...

— И долго ты будешь экономить на собственных детях? — Анна поставила тарелку на стол с такой силой, что ложки подпрыгнули. — Я не экономлю, а инвестирую в наше будущее, — Игорь даже не поднял глаза от телефона, где в очередной раз просматривал объявления о продаже дачных участков. — Будущее? А настоящее тебя не волнует? Лиза второй месяц просит новые кроссовки. У неё уже дырка на подошве! Привычный вечер в квартире Соколовых. Маленькая кухня в типовой панельной девятиэтажке. За окном февральские сумерки, а в комнате — тихая война, которая длится уже полгода...

— Мариночка, ты же понимаешь, это же для нашего блага! — Валентина Павловна поправила очки и пристально посмотрела на невестку. — Сейчас вложимся в дачу, потом всё окупится. Марина молча помешивала остывший чай. Очередной семейный ужин превратился в финансовое собрание, где она, как обычно, оказалась главным спонсором "грандиозных планов" свекрови. — Мам, может не сейчас? — Сергей нервно поправил воротник рубашки. — У нас и так все накопления... — Сереженька, ты что, против матери? — В голосе Валентины Павловны зазвенели металлические нотки...

— Мариночка, ты опять за своё? — Дмитрий раздражённо отодвинул тарелку с остывшим ужином. — Сколько можно про эту дачу? Я же сказал — продадим! Марина замерла у кухонного окна, машинально протирая и без того чистую чашку. За окном октябрьский вечер размазывал по стёклам мелкий дождь. Вот уже третий месяц они возвращались к этому разговору, и каждый раз он заканчивался одинаково — её молчанием и его недовольством. — Дим, это же последняя память о тёте Анне. Там каждый куст её руками посажен, каждая доска...

— Опять эта музыка! — Анна с раздражением отбросила карандаш. Грохот старого телевизора за стеной мешал сосредоточиться уже третий час. — Да что ж такое! Она встала из-за рабочего стола и решительно направилась к двери. Заказ горел, проект нужно было сдать через три дня, а вдохновение никак не приходило под аккомпанемент "Поля чудес" и рекламных джинглов. Спокойно, Аня, спокойно. Ты же знаешь, что за стеной живет пожилой человек. Но внутренний голос не помогал. За последние два месяца с момента переезда она так и не смогла привыкнуть к постоянному шуму из соседней квартиры...

— Опять свет до полуночи! И музыка эта... Совсем совесть потеряла девчонка, — Татьяна Павловна поджала губы, глядя в окно на дом напротив. — Марина, ты когда уже начнешь воспитанием дочери заниматься? Марина промолчала, механически помешивая суп. Кухня, еще недавно казавшаяся просторной, теперь будто сжалась до размеров спичечного коробка. Может, из-за того, что третий месяц здесь хозяйничала мама. А может, дело было в том тяжелом, удушливом напряжении, которое повисло в воздухе с момента ее переезда...