–Лика, свадьба через два дня, если я правильно помню. Когда едем? И как? Есть предложение: едем на моей машине.
Макс застал меня врасплох. Утром, во время прогулки с Арчи, он бросил игрушку собаке, повернулся и огорошил меня этим вопросом.
Утренние прогулки в его компании уже стали привычкой . После посещения приюта я не могла сказать ему нет. Как и отказать Арчи в удовольствии поносится с Максом. Со мной у него так играть не получалось. Пёс, как будто, боялся нечаянно обидеть меня в игре.
В приют я теперь бегала почти каждый день. Даже за тридцать минут можно успеть хоть кого-то из собак сделать на немножечко счастливее.
Макс проводил там почти все свои вечера. И выходные. А я никак не могла научиться переключаться между такой огромной разницей. То, каким он был на работе, и то, каким он был в приюте. Единственное, что было постоянным, это то, с какой самоотдачей он и там и там отдавался работе. Словно весь мир исчезал для него. Кроме его дела. И если на работе он - сама элегантность, стиль, даже, высокомерие, то в приюте, в рабочем комбинезоне, без страха перед любой грязной работой, перед лапами, так и пытающимися запрыгнуть на плечи, носами, языками, мордами, в клубах шерсти, он словно преображался.
Что-то светлое расцветало на его лице. И хмурая туча могла найти только в том случае, когда кто-нибудь из подопечных решал приболеть. Вот тогда, тревога добавляла возраста и серьезности. Но именно в такие моменты я чувствовала больше всего доверия к нему, исчезала потихоньку стена обиды.
И сейчас мне не хотелось спорить с ним. Мы только вернулись из приюта.
– Хорошо. Когда выезжаем?
Макс удивлённо перевел на меня взгляд. То, что я согласилась сразу явно его удивило. Он пристально вглядывался в моё лицо, словно ожидая подвоха.
– На моей машине, - ещё раз повторил он, словно проверяя, что я его расслышала, - как на счет завтра? Дорога займет больше времени, поскольку Арчи потребуются прогулки. И я бы выехал утром, чтобы за день успеть большую часть пути.
Я опять решила его удивить и молча кивнула. Скрывая изо всех сил улыбку. Так комично выглядело его удивление.
Максим явно был обескуражен моим поведением. Он уже давно привык к нашим постоянным стычкам и моему сопротивлению и подобное моё поведение явно выпадало из его картины мира.
Вечером я ещё раз проверила все вещи, убедилась, что у Арчи достаточно корма. Искать зоомагазин по дороге совсем не хотелось.
Я хотела лечь раньше, но сон совершенно не шел. И меня волновала отнюдь не свадьба моей сестры и даже не встреча с родственниками. Даже то, что нам предстояло разыграть влюблённых, меня уже не трогало. Я переживала за Арчи. Как он перенесет дорогу? Может быть, ему будет страшно или его укачает. А может быть, он будет волноваться на новом месте?
Флигель, в котором мы разместимся, расположен далеко от родительского дома и окружен большой лужайкой, по краю которой проходит плотная живая изгородь . В детстве я очень любила убегать туда и играть, представляя себя в другом мире. Родители редко посещали флигель. Там обычно размещались многочисленные родственники, одним сплошным потоком приезжавшие навестить нашу семью. Иногда они задерживались надолго. Арчи будет там удобно. И с мамой им не придется встречаться. Хотя, я бы очень хотела их познакомить. Возможно, пересилив свой страх и узнав поближе Арчи, мама бы навсегда забыла про свою фобию и полюбила бы этих чудесных животных. Но я понимаю, что маме будет очень сложно на это решиться и, скорее всего, моей мечте не суждено сбыться.
Утро наступило неожиданно быстро. Первые лучи солнца прокрались сквозь занавески одновременно с беспокойством Арчи. Пёс закрутился около моей постели, тыкаясь в меня носом и то и дело трогая одеяло лапой.
– Ты чего? Гулять ещё рано, - продирая глаза, уставилась я на собаку. Но он не собирался сдаваться и легонько потянул зубами одеяло. Это окончательно сбило сон и я, потянувшись, встала с постели. Надо запустить солнечные лучи. Я распахнула шторы. Как красив рассвет!
И вдруг взгляд скользнул вниз и зацепился за знакомую машину. Стоп! А сколько времени? Неужели, я проспала? Мы договорились выезжать в 8.00. Я схватила телефон. 6.15. Может быть, это похожая машина? Ладно, сейчас узнаем. Арчи, как раз, крутится и поскуливает. Странно, вчера, вроде, хорошо выгуляла перед сном. И лишним не кормила в ночь. Ну, раз, надо, значит, надо.
Наскоро натянув спортивный костюм и прицепив поводок, мы выбежали на улицу.
Но пёс не спешил по своим делам. Он рванул к машине. Да так, что я с трудом удержалась на ногах.
Арчи подпрыгивал, пытаясь заглянуть в машину. Я тоже не сдержала любопытства.
Положив руки на руль, а на руки голову, в машине спал Максим. Рабочий комбинезон рядом явно говорил, что парень не заезжал домой после приюта. А на пассажирском сидении лежал большой букет цветов.
Арчи не дождался, когда всё-таки откроется дверь и громко гавкнул. Громкий звук резанул утреннюю тишину. Максим вздрогнул и поднял голову.
Я смущенно улыбнулась и помахала рукой.
– Привет! Кажется, мы договаривались на другое время? - я не смогла скрыть улыбку.
– Да? А я забыл на какое и боялся опоздать. Или проспать.
Представить, что этот мужчина, супер организованный и мега пунктуальный, может проспать было невозможно, и я ухмыльнулась, вопросительно подняв бровь.
– Ладно, поймала. Перед отъездом решил подольше побыть в приюте. Домой уже не было смысла заезжать. А ты чего так рано встала?
– Спроси у своему друга, - я кивнула на Арчи, который, бурно выразив свою радость, теперь спокойно сидел у наших ног.
— Не знаю, во сколько ты подъехал, но он требовал выйти уже полчаса.
Макс глянул на часы.
– Я примерно тридцать минут назад и приехал. Но, как он узнал?
Я пожала плечами. Пёс явно не стремился бежать по своим делам. Довольный, он, кажется, начал даже дремать.
Если бы мне кто-нибудь сказал, что я это скажу, я бы рассмеялась ему в лицо, но…
– Макс, пошли завтракать перед дрогой, - сказала я, глядя на собаку и боясь поднять взгляд.
– Отличное предложение! - раздался бодрый ответ и не дожидаясь меня, эти двое направились к подъезду.
Как же это странно: готовить завтрак на двоих. Я уже забыла, как это делается. Макс с Арчи расположились в гостиной и терпеливо ждали, пока я позову их на кухню. А я никак не могла побороть неловкость. Как стремительно изменилась моя жизнь. Как невероятно изменилась я сама. И та обида. Её сменило любопытство. Почему? Из за чего он не хотел со мной работать? Что было причиной? Но спросить напрямую я не решалась. А может, я боялась услышать ответ.
Неловкость завтрака скрасил Арчи. Вот, не знаю, что в голове у этой собаки, но наедине со мной он себя так никогда не вёл. И я то и дело давилась от смеха. А всё почему? Стоило нам усесться за стол, как Арчи взял в зубы свою миску и начал носить её от меня к Максу и обратно, толкая её нам на колени. Отталкивать было бесполезно: миска упорно толкалась назад. И только когда в неё падал кусочек хлеба, ставилась на пол, съедался хлеб и собака тут же повторяла этот трюк с вторым человеком. Смущаться в таких условиях было невозможно и я смеялась от души.
Закончив эту странную трапезу, мы направились к машине. Три больших чемодана и огромная лежанка Арчи. Максим осмотрел это богатство и уточнил, на сколько дней мы, вообще-то, уезжаем, но терпеливо самолично телепортировал всё в машину, разрешив мне нести только мою дамскую сумочку и кофр с платьем.
Открыв дверцу, я замерла. Макс заметил моё смущение и заглянул в машину.
— Ну, мы же на свадьбу едем. На свадьбу положено с цветами являться.
– До свадьбы букет не доживёт.
– Точно! Это букет твоей маме. Ну, я же должен соответствовать легенде?
– До мамы он тоже доедет в сомнительном качестве.
– Ладно. Признаюсь. Это тебе. Должен же я уже как-то вживаться в роль.
Как бы я не сдерживалась, улыбка сама расползлась предательски по лицу.
– Спасибо, - это единственное, что пришло мне на ум.
К моему большому удивлению, Арчи мгновенно, стоило лишь распахнуть дверцу, ловко заскочил в машину и со знанием дела расположился на задней сидушке. Звук заведенного двигателя собаку тоже нисколько не смутил. Сначала я все еще поглядывала назад и ждала, когда пёс начнет нервничать, но постепенно успокоилась и устроилась поудобнее, наблюдая за пролетающими за окном пейзажами.
Нет-нет, но поглядывая, из-под опущенных ресниц на мужчину, что сидел рядом. Какой же он всё-таки красивый. Просто неприлично быть таким красивым. Черты лица приятно притягивали. Как он мог казаться высокомерным, чёрствым и холодным. В уголках глаз пролегли лучики морщин, тех, которые бывают только у добрых людей. А глаза… это же словно океан! И я боялась в нем утонуть. Волевой подбородок задорно вздернут. Как я могла видеть в этом жесте заносчивость?
Футболка облегала мощный торс. Рельефные руки говорили о хорошей физической форме.
Я тихонько любовалась мужчиной и ловила себя на совсем невероятных мыслях.
Путь проходил легко. На удивление, мы не встретили пробок или заторов. Арчи мирно спал сзади, и мне требовалось выйти даже чаще, чем ему.
Ближе к обеду, Макс нашел отличную стоянку для отдыха и удивил меня, достав ещё даже теплую огромную пиццу. С ананасами. Как я люблю. Подкрепившись, мы продолжили путь.
– А кем ты мечтала стать в детстве? - вдруг нарушил молчание Макс.
– Не помню. Может быть, балериной. Все девочки мечтают стать балеринами. Может быть актрисой. А ты?
– Я всегда хотел стать лесником. Когда мне было пять лет, мы с родителями ездили в лес к знакомому егерю. Я не знаю причину нашего визита, но мне очень понравилось с ним делать обход животных, которых он нашел в лесу пострадавшими и выхаживал. И мы выпускали на волю лису. Она у него лечила лапу после капкана браконьеров. И как раз пришло время выпускать. Мы открыли дверцу, а она не хотела уходить. Он на неё топал, ругался, махал руками, а она, припадала на лапы, кричала, переворачивалась на спину и не хотела убегать. Она хотела остаться. И тогда он пошёл с ней в лес, объясняя, что там её дом, что она сможет приходить, когда захочет или будет голодна, но должна идти искать свою жизнь.
Вот тогда я и решил, что буду, как он - лесником, егерем.
– А почему не стал?
– Отец мечтал, чтобы я стал инженером-программистом.
Повисла неловкая пауза.
– Когда родителей не стало, я решил исполнить его мечту.
Я видела, как напряглись его руки. Пальцы впились в руль, а взгляд стал ледяным и железным. Разговор, явно свернул не в ту сторону.
– Ой, Арчи, тебе надо выйти? - неловкое молчание прервала морда собаки, выглянувшая между нашими головами. И тут же все сложности были забыты. Максим высматривал съезд на стоянку отдыха, а я развлекала Арчи. Или он - меня.
Ночь застала нас в дороге. Усталость подступала все сильнее. Мы отыскали ближайшую гостиницу и надеялись, что с собакой пустят.
– Если не пустят с Арчи, то я буду спать с ним в машине, - заявил Макс, а я подумала, что это крайне плохая идея: вторую ночь водитель спит плохо. Но нам повезло. С собакой пускали. Но… номер был единственный.
Ваша Наталья Каледина