Егор сидел, и молчал. Его словно груzом приdаwило, когда он слушал историю девушки, которая какими-то невероятными путями попала к нему в машину.
А Ирина, будто понимая, что сейчас самое время освободить душу от тяжкого бремени, говорила и говорила, не останавливаясь.
(Ссылка на начало и продолжение - в конце главы.)
Бабушка, узнав тайн рождения правнука, еще долго молила подругу своей непутевой невестки-артистки, чтобы та назвала место нахождения ребенка.
Но на все просьбы Юлия Степановна отвечала несколькими словами – тайна усыновления. Она не имела права разглашать любую информацию про тех, кто усыновил малыша.
- Поймите, я не имею права даже намёки делать в отношение не биологических родителей, как бы мы с вами ни хотели этого, - говорила она.
Юлия Степановна не раз видела запоздалые слезы женщин, которые бросали своих детей, а потом не могли забеременеть. Тут она особенно переживала.
Ведь в этой ситуации речь шла о мальчике, которого родила юная дочь подруги и ее мужа, коллеги, в которого она с юности была влюблена.
*****
- Послушай, Ириша, ошибки молодости. У кого их не бывает… - вдруг перешел на ту Егор.
- Ты молода, и еще родишь, будут у тебя и дети, будет и семья… - не выдержал слез девчонки Егор.
Девушка печально покачала головой, и снова слезы горошинами посыпались из ее глаз.
- Ты ничего не знаешь… У меня не будет семьи, я не имею права. И уже не смогу быть матерью, потому что…
Ирина все время отгоняла от себя эти мысли. Если начать переживать, сил ни на что не хватит, в этом она себя постоянно убеждала.
И поэтому не давала себе слабину. Где надо и где не надо храбрилась. Постоянно всем дерзила. Поскольку никто не ставил преград, утвердилась в таком поведении.
Но ей все-таки хотелось быть совсем другой. Слабой, такой же доверчивой, как в детстве, любящей и любимой…
Не получалось. А сейчас, рядом с этим добрым парнем, было очень уютно и надежно. Нет, она не влюбилась в него. Доверилась...
*****
История второго отказа от новорожденного была почти похожа на первую. Поступив в институт, Ира почти сразу влюбилась в однокурсника.
Он был гениален. Он рисовал все. И красивое, и то, на чем взгляд не хотел бы остановиться. Его карандашные наброски приводили в восторг.
Даже если это была какая-то небрежная или неаккуратная, на первый взгляд, линия или штрих, их не надо было исправлять или уточнять. Они были слишком выразительны.
Из-под его пальцев, постоянно испачканных самым обычным грифельным карандашом, рекой лился стиль и индивидуальность.
Плавность линий и переходов свето-тени вдруг сменялась жесткими штрихами, создающими драматический эффект. И все это он мог нарисовать на клочке бумаги.
*****
У них не было романа. И даже постоянных встреч не было, после которых обычно влюбленные не могут жить друг без друга, и стремятся видеться чаще и чаще.
Ира ходила хвостиком за однокурсником, не отходя от него ни на шаг. В аудиториях старалась сесть поближе. На тусовках заглядывала ему в рот.
Тот не был многословен. А зачем? Ведь за него красноречиво говорили не только его рисунки, а и тонкие пальцы и глаза с поволокой.
Ничего не случилось и во время очередной тусовки у подружки, где к нему снова было привлечено все внимание.
Просто, когда он встал и вышел, Ира пошла за ним, как всегда. Он резко развернулся, и она налетела на него.
Он ушел, а Ира, летая о счастья, вошла зачем-то в пустую зашторенную комнату. Он на нее обратил внимание. И смотрел на нее, только на нее, а не сквозь нее.
Когда кто-то вошел, она все еще пребывала под впечатлением. Подумав, что это он, податливо обняла в ответ…
*****
Преподаватель, который воспользовался моментом, не смотрел на нее потом никогда. Однажды попытался коснуться руки девушки, которую та тут же брезгливо отдернула.
Его лекции девушка игнорировала, списывая конспекты у друзей. На того, которого боготворила, тоже не смотрела. Куда ей, когда животик выпирал уже прилично.
В общежитии девчонки откровенно высмеивали ее. А она не знала, куда себя девать, только бы поскорее разрешиться от бремени.
Попадаясь на глаза преподавателю, от которого она носила ребенка, Ира шарахалась так, что это бросалось в глаза.
Преподаватель был на хорошем счету везде. И такое пятно могло запачкать его репутацию. И он стал выживать студентку из института.
Девушка, сколько могла, прятала живот. Но вечно делать это не могла. Поэтому стала пропускать лекции. Вскоре ее отчислили.
*****
Ни к матери, ни к отцу пути не было. Ирина ночевала на вокзале. И, когда начались схватки, впервые помолилась Богу.
Она так хотела поскорее избавиться от своей вынужденной ноши. И ей повезло. Родила быстро, хоть и не в кресле, с которого сбежала.
Девушка тут же решила избавиться от второго своего ребенка, написав отказ. Получив почти следом за этим сообщение о gиbели бабушки и дедушки, ушла, куда глаза глядят.
- Я не думала ни о чем, - продолжала Ирина. – Просто шла. Ведь у меня не было ни денег, ни чего-либо другого. Если бы не ты со своей лужей, не знаю, где бы была…
- Поэтому ты и решила поехать с отцом завтра? – спросил тихо Егор. – Даже не сомневайся, отвезем сначала тебя, потом поедем по своим делам…
*****
Ира впервые за последнее время вздохнула облегченно. После разговора с этим приветливым парнем, у нее с души словно камень свалился.
Думать ни о чем не хотелось. Сон как рукой сняло. И девушка, пожелав спокойной ночи Егору, вышла на улицу.
Ночь была теплая. На темном ясном небе – ни единого облачка, только россыпь ярких звезд, сияющая как маленькое солнце полная луна и туманная полоса Млечного Пути…
Перед ней словно весь мир был открыт, как на ладони. И она, такая маленькая, как песчинка, растворилась в нем...
(Продолжение будет.)
Переход на главы 1, 2, 3, 4, 5, 6, 7, 8, 9, 10, 11, 12, 13, 14, 15, 16, 17, 18, 19, 20, 21, 22, 23, 24, 25, 26