Из цикла "Русская Арктика – история подвига!"
13 февраля в 13 часов 30 минут дрейфующий во льдах Ледовитого океана пароход «Семён Челюскин» из-за разрыва левого борта и начавшегося затопления через два часа затонул. При эвакуации погиб человек, остальные 104 члена экспедиции О.Ю. Шмидта высадились на лёд. Начался героический дрейф челюскинцев, в ожидании чудесного спасения. 5 марта 1934 года первых десять женщин и двух малолетних детей эвакуировал со льдины полярный летчик Анатолий Васильевич Ляпидевский. За этот подвиг ему было присвоено звание Герой Советского Союза с вручение золотой Звезды под № 1.
В те годы работа полярных лётчиков была чрезвычайно трудной и опасной. Не существовало никаких специальных инструкций по полётам, кабины самолётов были открытыми, в машинах не было ни радио, ни пеленгаторов, ни спасательных средств. Чтобы запустить маломощный двигатель, воду и масло приходилось заранее подогревать, а вылетать только в редкую хорошую погоду. Любой непредвиденный случай мог обернуться трагедией для лётчика.
На поиски и спасение потерпевших кораблекрушение, разными маршрутами были направлены несколько групп, имевших опыт полётов в сложных полярных метеоусловиях.
На тот момент географически ближе всех к лагерю челюскинцев оказался экипаж летчика Анатолия Васильевича Ляпидевского в составе: второго лётчика Е.М. Конкина, штурмана Л.В. Петрова и бортмеханика М.А. Руковского. Для полетов за Полярным кругом Главсевморпуть выделил им переделанный двухмоторный восемнадцатиметровый военный самолет-бомбардировщик АНТ – 4, но не оснащенный аэронавигационными приборами и радиосвязью. Лётчику пришлось пилотировать машину «вслепую и вглухую» только по видимым на земле ориентирам. При этом бороться с сильнейшими морозами и ветрами.
В этом регионе имелась только одна площадка, похожая на аэродром, в посёлке Уэлен на мысе Дежнева, где размещался и радиоцентр. Здесь и решили организовать базу спасательной операции.
Первым сюда добрался самолёт Ляпидевского. Но лететь на поиски долго не получалось: «…трудно описать наши переживания. Бушует пурга, ветер с дьявольским свистом издевается над нашим бессилием. Даже на собаках ездить нельзя – не то, чтобы летать! Локти готовы грызть от досады!», — вспоминал позже Ляпидевский.
Единственная, работавшая в радиоцентре, радистка Людмила Шрадер получала от радиста челюскинцев Эрнста Кренкеля текущую информацию со льдины и её координаты и передавала их экипажу Ляпидевского, после чего тот вылетал на поиски с импровизированного уэленского аэродрома.
В 1964 году Анатолий Васильевич Ляпидевский вспоминал детали того полета: «Вместе со мной второй лётчик Евгений Михайлович Конкин, лётнаб – лётчик-наблюдатель, или как теперь говорят, - штурман Лев Васильевич Петров… Самолёты там раньше не летали, тем более такие большие, и нам пришлось осваивать Арктику заново… Мы летали не успешно, ни потому, что не хотели, а потому, что или пурга, или туман. Взлетаем и обратно возвращаемся: приборов нет, на самолете радио нет, никаких маяков…».
По другим воспоминаниям: «Двадцать девять раз пытались мы пробиться сквозь пургу и туманы в тяжелейших условиях Заполярья, и все безуспешно… Вылетали, брали курс, и каждый раз возвращались – стихия свирепствовала, мороз доходил до минус 40 градусов, а летали мы тогда без стеклянных колпаков над кабиной и даже без защитных очков, просто лицо оленьей шкурой обматывали и оставляли маленькие щелочки для глаз. Но от холода ничего не спасало…».
Челюскинцы знали, что авиация их ищет. Если старший радист Кренкель получал из посёлка Уэлен радиограмму, что к ним вылетел самолёт, то на сигнальной вышке поднимали флаг. Тогда на аэродроме бригада бросалась на расчистку площадки. А в барак и на кухню к десяти женщинам с двумя детьми бежал дежурный и предупреждал: «Женщины, пятиминутная готовность!». Весь женский состав с двумя детьми, потеплее укутавшись, бежали несколько километров на аэродром. Но подобные тревоги долгое время оставались ложными. Полёты срывались из-за плохих метеоусловий и постоянного дрейфа льдины, на которой находился лагерь челюскинцев, на 30 километров в сутки.
Подготовкой взлетной полосы аэродрома на льдине изо дня в день из часа в час в мороз и пургу поочередно занимались все участники экспедиции разбившись на бригады. «Начальником аэродрома» величали «Сандро» - моториста и будущего штурмана полярной авиации Александра Ервандовича Погосова. Он на протяжении всего дрейфа жил вместе с двумя товарищами в пяти километрах от основного лагеря, приглядывая за полем, служившем аэродромом. Погосов добровольно согласился взять на себя ответственность за приём и отправку самолетов, руководил действиями бригад по уборке снега.
Лётчик ещё несколько раз пытался прилететь к челюскинцам, но мешала непогода. В лагере не знали об этом и распевали частушку:
Я на льдине сижу -
Льдина вертится.
Ляпидевский не летит,
Только треплется!
Анатолий Васильевич Ляпидевский уже в тридцатом полете, 5 марта 1934 года, смог рассмотреть на льдине лагерь потерпевших кораблекрушение. И он же первым начал эвакуацию людей.
Когда Ляпидевский заметил на льдине челюскинцев, он ещё не знал, что среди них его приветствовала метеоролог Ольга Николаевна Комова, уже не первый день дежурившая на импровизированном аэродроме в ожидании спасительного самолета. Вот что она вспоминала в 1983 году: «Всё ждали и ждали, даже частушку составили:
Самолёты, самолёты,
где же ваши перелёты?
Самолётов не видать!
Надоело ожидать!
«В конце концов на 30-й полет я обнаружил этот лагерь. Первым лагерь увидел Лев Васильевич Петров, наш штурман, показал мне пальцем: «Толя, смотри!» Я обратил внимание: действительно, маленькая палаточка и около палатки три человека. Потом выяснилось – это были Погосов, Гуревич и бортмеханик Бабушкина - Валавин, команда аэродрома, которая, живя в палатке, наблюдала за состоянием взлетного поля, которое они организовали на льдине.
Решил садиться. Захожу на посадку раз, другой – но для большой тяжелой машины площадка была очень маленькой, всего 400 на 150 метров. Промажу – ударюсь о льды, проскочу – свалюсь в воду. Сделал два круга и на минимальной скорости сел на льдину. Когда вылез, все вокруг кричали, обнимались, лезли целоваться. А у меня в голове одна мысль: черт, а как же я отсюда вылетать-то буду?!
Зарулил к троим этим храбрецам. Мы им привезли аккумуляторы для питания радиостанции, две туши оленей, взбодрили их. Они убедились, что самолет – это реальное спасение…»
«Уже не ждем никаких самолётов, – вспоминала Ольга Николаевна Комова. - Заняты домашними делами, сидим, шьём рукавицы, пишем стенгазету… И вот, вбегает Кренкель и говорит: женщины, в пятиминутной готовности! А было это 5-го марта. Пошли, так, нехотя идём, всё равно возвращаться. Не в первый раз! Ни с кем не прощались. На половине дороги вдруг слышим самолёт. Васильева Дора, мать нашей маленькой Каринки, бросилась мне на шею. Кричит, самолёт, самолёт! Все галеты растеряла…
Все пустились бежать. Слышим, что самолёт сделал круг и уже садится, но не видим. А на пути разводья шириной метров шесть – семь. Попробовали обойти, невозможно! Это как река, близок локоть, да не укусишь!.. Через полчаса, с криками «Ура!», между торосами по этим разводьям мчится к нам ледянка (шлюпка – прим. автора). С её помощью переплыли полынью и прибежали на аэродром.
Увидел нас Ляпидевский, уж он рассказал, что очень расстроился тем, что мы были очень грузные, толстые, потому что на нас надели мужские малицы, какие-то невероятные валенки колоссальных размеров. Сами влезть в самолёт не могли, помню меня подсаживало несколько человек. Аэродром в эту ночь разорвало немножко. Он был поменьше. И я была ужасно счастлива, когда ко мне подошёл Отто Юльевич Шмидт и сказал: Ольга Николаевна, если самолёт не взлетит, то вы, пожалуйста, сойдите. Улетать нам не хотелось, вернее, первыми улетать…
Вот, мы сидим в самолёте, ничего не слышим, мужчины нам что-то кричат… И влезает Ляпидевский, вот он нас и «убил»: Вы тут, девчата, спокойно сидите. Вот заденете за те тросики и вниз! А мы, как раз, сидели на тех площадках, где по нашим соображениям должны размещаться бомбы. Верх наш открытый на морозе, ноги где-то внизу и держим изо всех сил полы своих малиц, чтобы не задеть за эти тросики. Это был самый страшный момент из всей нашей челюскинской эпопеи».
В 1964 году прославленный летчик Анатолий Васильевич Ляпидевский вспоминал детали того полета: «Челюскинцы полагали, что они зажгут в бочке (топливо – прим. автора), дым укажет их место пребывания, этого оказалось недостаточно… Разводья (полыньи – прим. автора) парили при низких температурах, заволакивались паром... И чёрные точки всё время двигались, производили полное впечатление двигающихся, бегающих людей. Но это оказались моржи и тюлени, которые вылезали на лёд для того, чтобы, видимо, встретить полярное солнце, так как полярная ночь закончилась…
И наконец, 5 марта, на тридцатый раз, мы попали в лагерь Шмидта. С огромным трудом пришлось мне сделать посадку, которая прошла удачно. Я пошёл с Сашей Погосовым осматривать кромки аэродрома, потому, что мало было сесть, надо было и взлететь… Полет занял пять часов тридцать семь минут…»
По другим воспоминаниям: «Посоветовались с Отто Юльевичем Шмидтом и решили сразу взять с собой десять женщин и двух девочек… Самолет большой, тяжелый… впихнули, фигурально выражаясь, в большие, тяжелые малицы женщин и детей, и им пришлось кому-то лежать, кому-то сидеть, сильно сжавшись».
Самолет-бомбардировщик АНТ-4 Ляпидевского в сорокаградусный мороз взял на борт всех женщин и детей в количестве двенадцати человек и переправил их в ближайшее поселение. Теперь, когда был обнаружен лагерь челюскинцев, их эвакуация стала хотя и понятным техническим вопросом, но потребовала неимоверных человеческих усилий полярников, героизма и высокого профессионализма летчиков.
Потом Ляпидевский неоднократно вылетал к челюскинцам на льдину, но непогода не дала ему ещё один шанс. 15 марта, при доставке горючего в посёлок Ванкарем, в полёте в одном из двигателей самолёта сломался коленчатый вал. И Ляпидевский пошёл на вынужденную посадку, при которой повредил шасси. Позже лётчика нашёл местный чукча возле самолета, который привёз его в свою ярангу. И на его собачьей упряжке Анатолий Васильевич добрался до поселка Ванкарем. Там, в местной мастерской он изготовил новую раму для сломавшейся лыжи шасси самолёта. На ремонт ушло сорок два дня! Ляпидевский сам отремонтировал машину и улетел.
За мужество и героизм, проявленные при спасении челюскинцев, Ляпидевскому Анатолию Васильевичу 20 апреля 1934 года присвоено звание Героя Советского Союза с вручением ордена Ленина (№ 515), а 4 ноября 1939 года, при вручении медалей «Золотая Звезда», ему была вручена медаль № 1. Остальными первыми Героями стали пилоты С.А. Леваневский, В.С. Молоков, Н.П. Каманин, М.Т. Слепнев, М.В. Водопьянов, И.В. Доронин.
«Поездом цветов» назвали репортёры дорогу героев в Москву.
«Более четырех десятилетий я не могу забыть те давние дорожные торты, - воспоминал А. В. Ляпидевский. - Именно они все эти годы напоминают мне о тех трогательных знаках внимания, которые оказывали нам на всем пути от Владивостока до Москвы.
Помню, в Хабаровске местные кондитеры принесли к поезду торт «Челюскин во льдах». Весил он тридцать килограммов. Читинцы преподнесли невероятно вкусное сооружение из крема, шоколада, орехов и прочего под названием «В ледовом лагере», размером и весом превышающее творение хабаровчан. Узнав об этом, иркутяне испекли «Аэродром в Ванкареме», но тогда красноярцы соорудили «Карту Севера страны», и уже этот торт не только не поддавался взвешиванию, но его просто было невозможно нести. Пришлось резать прямо на перроне, хотя было очень жаль.
Мне этот факт на всю жизнь запомнился. И не тем, что мастера-кондитеры соревновались друг с другом. Они с душой делали свою работу, они старались сделать ее как можно лучше. И мы, конечно же, по достоинству оценили их мастерство».
19 июня 1934 года в Москве их восторженно встречали с салютом на Белорусском вокзале, после чего лётчиков и полярников посадили в лимузины с открытым верхом и провезли через центр Москвы, осыпая листовкам с надписью: «Гордимся вашей победой!» и, конечно, цветами.
«Их бросают по мере приближения колонны машин с крыш домов, с балконов, кидают из толпы. – вспоминал современник. - Нарастающий гул перешел в грохот аплодисментов и рев оваций. Люди кричат, не помня себя, не обращая внимания на соседей. Кричат, кидают цветы. Море цветов…»
Праздничный митинг продолжился ярким парадом-демонстрацией физкультурников и рабочих московских предприятий, моряков в парадных белых кителях и многочисленной молодежи, несших огромные портреты полярников и летчиков-героев. А с трибуны Мавзолея их приветствовали члены Правительства СССР, челюскинцы и прославленные летчики, первые Герои СССР.
«Их бросают по мере приближения колонны машин с крыш домов, с балконов, кидают из толпы. – вспоминал современник. - Нарастающий гул перешел в грохот аплодисментов и рев оваций. Люди кричат, не помня себя, не обращая внимания на соседей. Кричат, кидают цветы. Море цветов…»
Праздничный митинг продолжился ярким парадом-демонстрацией физкультурников и рабочих московских предприятий, моряков в парадных белых кителях и многочисленной молодежи, несших огромные портреты полярников и летчиков-героев. А с трибуны Мавзолея их приветствовали члены Правительства СССР, челюскинцы и прославленные летчики, первые Герои СССР.
На приеме в Георгиевском зале к Ляпидевскому «неожиданно подошел сам Сталин, который держал в руках бутылку грузинского вина. Сейчас уже не помню название. Вручив мне свой бокал, сказал: «Что же вы, летчики, пьете по такому торжественному случаю „Нарзан“. Надо пить вино». После этих слов Иосиф Виссарионович сделал основательный глоток прямо из горла, а потом обратился ко мне вполголоса со следующими словами: „Запомни, Анатолий, я знаю, что твой отец был поп, и я сам почти поп, недоучившийся, так что можешь ко мне всегда обращаться по любому поводу“».
Через несколько дней нарком обороны СССР Климент Ворошилов поставил на рапорте А.В. Ляпидевского о поступлении в Военно-воздушную инженерную академию им. Жуковского свою знаменитую резолюцию: «Проверить знания тов. Ляпидевского: если подготовлен – принять, если не подготовлен – подготовить и принять».
Из воспоминаний Эрнста Теодоровича Кренкеля: «Хорошо помню, как через пять лет после нашего спасения, в 1939 году, мы получали с Ляпидевским Золотые Звезды Героя Советского Союза. Дело в том, что звание было учреждено 16 апреля 1934 года, а знак отличия — Золотая Звезда — появился в 1939 году. Судьба свела нас в один и тот же день в Кремле. На обороте каждой Золотой Звезды имеется очередной номер.
Когда мы вышли из ворот Спасской башни на Красную площадь, я сказал: „Толя, ты только подумай. Звезды будут получать тысячи людей. Все они, разглядывая номер на оборотной стороне, будут вспоминать тебя, потому что на твоей Звезде номер первый“. Ляпидевский улыбнулся и промолчал. Моя возвышенная тирада его явно смутила».
Анатолий Васильевич Ляпидевский родился 10 (23) марта 1908 года в селе Белая Глина Ставропольской губернии (ныне Краснодарского края), в семье священника. С детства работал подручным в кузнице, учеником слесаря, мотористом косилки, помощником шофёра на маслобойном заводе в городке Ейске на берегу Азовского моря.
В 1926 году Анатолия призвали в ряды Рабоче-крестьянской Красной Армии, а в 1927 году он окончил Ленинградскую военно-теоретическую школу ВВС, на следующий год — Севастопольскую школу морских лётчиков. Служил в строевой части ВВС Краснознамённого Балтийского флота, затем — лётчиком-инструктором в Ейской школе морских лётчиков.
В 1933 году Анатолий Ляпидевский ушёл из армии в Гражданский Воздушный Флот и попросился в Чукотский отряд Управления полярной авиации Главсевморпути. Летал по тяжёлой трассе из Хабаровска через Татарский пролив в Александровск. Потом перевёлся на Крайний Север.
После челюскинской эпопеи в 1935 году Анатолий познакомился со своей будущей женой – Ириной. В 1937 году у Ляпидевских родился сын - Роберт, которого отец назвал в честь знаменитого полярного исследователя Р. Пири. Чуть позже появилась дочь - Александра.
В тридцать два года А.В. Ляпидевский возглавил Московский авиационный опытно-конструкторский завод №156. На следующий год, 4 июля 1941 года, Наркомат авиационной промышленности издал приказ об организации в Омске авиационного завода на базе завода № 156 и Тушинского серийного завода № 81. Первым директором нового завода № 166 (будущее ОНПО «Полёт» - прим. автора) был назначен А.В. Ляпидевский.
Возведённый на месте высушенных болот руками зэков авиазавод № 166 уже с середины октября 1941 года начал сборку первого фронтового бомбардировщика Ту - 2. А Ляпидевский, после наладки работы завода, в мае 1942 года был переведен в Подмосковье на должность начальника отдела испытаний Научно-испытательного института ВВС.
Но А.В. Ляпидевский хотел воевать, и в сентябре 1942 года был назначен заместителем командующего ВВС 19-й армии по тылу, а в декабре 1942 года стал начальником отдела полевого ремонта 7-й воздушной армии на Карельском фронте.
В 1946 году А.В. Ляпидевскому присвоили звание генерал-майора и назначили главным контролёром Министерства госконтроля СССР. В 1949 году Ляпидевский занял один из руководящих постов в сверхсекретном КБ-25 (ныне Всероссийский НИИ автоматики - прим. автора). С 1954 по 1961 годы А.В. Ляпидевский работал в должности директора опытного завода КБ-25.
В 1961 году, во время испытаний водородной бомбы над Новой Землей все участники правительственной комиссии получили большую дозу облучения, по этой причине член комиссии Ляпидевский по состоянию здоровья вышел в отставку. Но скоро пришёл в конструкторское бюро А.И. Микояна и до конца жизни А.В. Ляпидевский руководил разработкой истребителей «МиГ», в том числе МиГ- 25 и МиГ- 27.
Анатолий Васильевич Ляпидевский с семьей жил в Москве. Он умер 29 апреля 1983 года, простудившись на похоронах коллеги В.С. Молокова, который был одним из первых его лётных инструкторов, товарищем по спасению челюскинцев. Для больного лейкемией Анатолия Васильевича эта простуда стала фатальной. Несколько месяцев он сражался с болезнью, но возраст взял свое. И первый Герой СССР ушёл из жизни последним из «великолепной семерки» первых героев Советского Союза. Ляпидевский похоронен на Новодевичьем кладбище в Москве.
Автор: Владлен Дорофеев
Другие публикации автора из цикла «Русская Арктика – история подвига!»:
Прослушать воспоминания полярников можно на сайте Российского государственного архива фонодокументов в наших совместных интернет-проектах: "Великая Отечественная война в Арктике" http://ргафд.рф/russkaya-arktika-velikaya-otechestvennaya-vojna-v-arktike , «Героическая эпопея спасения челюскинцев»: http://xn--80afe9bwa.xn--p1ai/russkaya-arktika-geroicheskaya-epopeya-spaseniya-chelyuskincev , «Освоение северного морского пути»: http://xn--80afe9bwa.xn--p1ai/russkaya-arktika-osvoenie-severnogo-morskogo-puti
Фотоматериал использован из фотоархива автора и свободного доступа Яндекс и является иллюстрацией мыслей автора.
Спасибо за внимание!