Из цикла «Русская Арктика – история подвига!»
Продолжение...
Правительство СССР было серьёзно озабочено тревожным положением на станции «СП-1». Ещё 10 января 1938 года было принято решение отправлять на выручку все возможные плавательные средства.
11 января 1938 года первым к ледовому лагерю отправился небольшой мотобот «Мурманец», водоизмещением около 150 тонн.
Следом, 3 февраля, снялся с якоря ледокольный пароход «Таймыр» с самолётом Р-5 на борту.
7 февраля ушёл в поход ледокольный пароход «Мурман».
Срочно сворачивали в Ленинграде ремонт ледокола «Ермак». 10 февраля он вышел из Кронштадта.
Труден оказался поход трёх подводных лодок, выделенных командированием Северного флота. Это были Д-3, Щ-402, Щ-404, только что вернувшиеся с учений.
Их направили на помощь «Таймыру», попавшему в жесточайший шторм, и для обеспечения связи для полётов авиации и дирижаблей.
Спирин перегнал два самолёта ЦКБ-30 в Мурманск, чтобы оттуда в случае необходимости лететь в лагерь полярников.
Получалось, что только дирижабль был способен быстро долететь до полярников и эвакуировать их с льдины. 2 февраля на экстренном совещании в ЦК ВКП (б) решено за трое суток подготовить дирижабль «СССР В-6».
5 февраля 1938 года самый большой советский дирижабль «СССР В-6» - «Осоавиахим» врезался в гору недалеко от города Кандалакша. В результате катастрофы погибли 13 человек. Они летели спасать папанинцев.
После гибели дирижабля «СССР В-6» теперь в роли спасателей могли выступить только моряки.
Мотобот «Мурманец» нащупал во мгле полярной ночи кромку льда и безуспешно пыталось пробиться к папанинцам. Но судёнышко дрейфом тащило со льдами в Датский пролив, где он наконец вышел на чистую воду. И всё-таки экипаж выполнил посильную задачу – обеспечил участников дальнейшей спасательной операции необходимой информацией по ледовой и погодной обстановке.
«Таймыр» боролся с жестоким штормом. Палубные надстройки судна получили серьёзные повреждения, палуба и снасти обледенели, за борт смыло баллоны с водородом для шаров-зондов.
10 февраля судовая рация парохода «Таймыр» установила связь с Кренкелем. Через двое суток в лагере станции «СП-1» через мрак полярной ночи пробился свет прожектора «Таймыра». В его судовом журнале которого появилась короткая запись: «По пеленгу 314 o виден огонь и вспышки огня в лагере Папанина».
Через несколько суток, когда до палатки папанинцев оставалось примерно 40 миль непроходимого ледового пояса, к «Таймыру» приблизился ледокольный пароход «Мурман».
К ним спешил ледокол «Ермак», на борту которого переживал Отто Шмидт. Зубов и его звено легких самолетов готовы были стартовать при первой же возможности.
12 февраля Кренкель увидел на горизонте огни, отличавшиеся от звёзд своей неподвижностью. Фёдоров навёл теодолит и убедился в их «земном» происхождении. Условившись по радио с «Таймыром» об обмене сигналами, Папанин зажёг магниевую ракету. На пароходе её заметили.
В это время льдина с остатками лагеря находилась вблизи Гренландии, отчётливо был виден суровый гористый берег. «Таймыр» не мог подойти ближе из-за торосов, а для бортовых самолётов нужны были ровные молодые поля. К пароходам спешил ледокол «Ермак» со Шмидтом на борту.
14 февраля лёд начало разводить, и «Таймыр» продвинулся ближе к лагерю. В тот же день сюда подошёл второй ледокольный пароход «Мурман», на борту которого находился самолёт Ш-2 Ивана Черевичного.
Этот пилот дважды вылетал на поиски, но из второго рейса не вернулся. Для его обнаружения с «Таймыра» послали Власова, который случайно наткнулся на аэродром «СП-1» и совершил посадку. Встретивший его Папанин посоветовал пилоту не терять на них время и продолжить поиски Черевичного, который мог находиться в критическом положении.
Прочёсывая окрестности, Власов обнаружил пропавший самолёт и двумя рейсами вывез лётчиков на пароход.
Позднее «Таймыр» подошёл к этому месту и поднял машину на борт. Оказалось, что наступившая темнота и густой туман вынудили пилотов пойти на посадку. Ради экономии горючего мотор выключили. Длинную полярную ночь просидели в тесной кабине, а световой день провозились с изношенным мотором. Запустить его так и не удалось, после чего последовала ещё одна трудная ночёвка.
16 февраля вблизи лагеря дрейфующей экспедиции умудрился сесть пилот Г.В. Власов на своем юрком У-2. Затем самолеты Власова и И.И. Черевичного провели ледовую разведку, и 19 февраля «Таймыр» с «Мурманом» пришвартовались в 1.5 км от лагеря папанинцев.
В ночь на 19 февраля в полутора километрах от лагеря «СП-1» пришвартовался «Мурман», а позднее и «Таймыр».
«В этот час мы покидаем льдину на координатах 70 градусов 54 минуты нордовой, 19 градусов 48 минут вестовой и пройдя за 274 суток дрейфа свыше 2500 км. Наша радиостанция первая сообщила весть о покорении Северного полюса, обеспечила надёжную связь с Родиной и этой телеграммой заканчивает свою работу», - пришла радиограмма Эрнста Кренкеля в Москву.
«Последние сутки на станции «Северный полюс». Эту ночь и этот день я никогда не забуду… Ширина нашей льдины только тридцать метров. Кроме того, она ещё лопнула в четырёх местах. Мы регулярно осматривали трещины, чтобы в случае подвижки льда успеть вывезти наш ценный груз, уложенный на нарты: Всё шло, как обычно: Женя провёл метеорологические наблюдения, Эрнст передал сводку на «Таймыр», я проиграл Пете четыре партии в шахматы. Выйдя из палатки, мы увидели упёршийся в небо луч прожектора. Потом он начал бродить по горизонту: нас нащупывали, но не могли найти… В час дня пароходы задымили вовсю, они были уже совсем близко. В два часа они достигли кромки льда, пришвартовались к ней. В бинокль было видно, как люди спешат спуститься на лёд. Не могу сдержаться, отворачиваюсь, текут слёзы радости… Вижу, Петя усиленно моргает и тоже отворачивается. И радостно, и в то же время немного грустно было расставаться с льдиной, обжитой нами.
К нам шли люди со знамёнами. Я бросился вперёд, навстречу им. С двух сторон подходили таймырцы и мурманцы. Среди них много товарищей по прежней совместной работе на полярных станциях. Нас начали обнимать и качать. На мне чуть не разорвали меховую рубашку. …Лагерь прекращает своё существование». – вспоминал Папанин.
Это был 274-й день на льдине. Папанинцы связывали в пачки тетради с ценными записями, тщательно укладывали их и фотоплёнки в рюкзаки. Метеоприборы не стали снимать, чтобы утром провести последние наблюдения. Никому не спалось. Папанин и Кренкель молча склонились над шахматами. Утром в лагерь пришла большая группа моряков. Следуя приказу руководства экспедиции, они собрали разбросанное по поверхности льдины снаряжение, выкопали из снега занесённую палатку и перенесли всё это на пароход. Благодаря такой предусмотрительности, палатка «СП-1» в настоящее время находится в экспозиции Музея Арктики и Антарктики в Санкт-Петербурге.
За три с половиной часа эвакуация станции завершилась, и оба судна взяли курс на Большую землю.
Прощай, папанинская льдина,
Полярный мрак, полярный снег.
Окончен грозный поединок,
Смирил стихию человек.
Когда зимовщики подошли к кораблям, у встречающих возник спор: кто кого заберёт на свой борт?!. Гостеприимные хозяева соблазняли полярников запасами пива и коньяка, свежих фруктов и овощей, запугали обилием клопов у конкурентов. Но уговоры ни к чему не привели, решили тянуть жребий. Папанину с Кренкелем выпало идти на «Мурмане», а Фёдорову и Ширшову – на «Таймыре». Их проводили в кают-компании, где они сходу пропустили по стопке спирта под селёдочку и солёный огурец. Потом они приняли горячую ванну, за которой и последовал обильный и радушный банкет.
Вскоре суда встретились с ледоколом «Ермак» во главе с О.Ю. Шмидтом. Папанинцы перешли на его борт. В Северном море ледокол попал в жестокий шторм, во время которого его клало на 45 градусов. Люди не могли ходить, стоять, спать, и уж тем более принимать пищу.
И всё-таки «Ермак» добрался до Таллина, где пополнил запасы угля, и пошёл дальше, в Ленинград. Жёны и журналисты встретили их заранее, выйдя навстречу на портовом ледоколе «Трувор».
«В Ленинград мы прибыли во вторник 15 марта. Газеты писали тогда, что встреча вылилась в народное торжество. А как волновалась наша четверка… В 3 часа 50 минут, когда могучий ледокол, разукрашенный флагами, появился в порту, все суда приветствовали его гудками. На берегу гремели оркестры, заглушая их, над портом пронеслась в небе эскадрилья самолётов» - вспоминал Папанин.
После митинга в порту папанинцев вместе с жёнами на машинах повезли в город. С трудом протиснувшись сквозь людское море, добрались до гостиницы «Европейской». Но полярникам она практически не понадобилась, так как в полночь, после концерта, они сели на московский поезд.
На Октябрьском (теперь Ленинградском – прим. автора) вокзале в Москве папанинцев встречали нарком иностранных дел М.М. Литвинов, начальник Гражданского воздушного флота В.С. Молоков, лётчики-герои А.В. Беляков, М.М. Громов, В.П. Чкалов, А.Б. Юмашев. Комсомольская площадь, несмотря на пасмурный и сырой день, была запружена людьми.
После краткого митинга с выступлением Папанина двинулись в Кремль. В Георгиевском зале папанинцев ждало почти 800 гостей вместе с членами Политбюро во главе с И.В. Сталиным.
Папанинцы разместились за накрытым столом вместе c руководством страны. Официальная часть приёма завершилась концертом под утро.
И.Д. Папанин вспоминал: «17 марта участники экспедиции прибыли в Москву. Их ожидала дорога, усыпанная цветами. Кремль, Георгиевский зал. Полярников встречало всё Политбюро во главе со Сталиным… Сталин посадил меня рядом с собой. – Теперь выпьем, товарищ Папанин, за победу, – сказал он, поднимая бокал. – Работа была трудная, но все мы были уверены, что ваша четвёрка выполнит её с честью!».
Участники дрейфа получили высокие правительственные награды. После завершения воздушной экспедиции «Север» в июне 1937 года И.Д. Папанину было присвоено звание Героя Советского Союза, а Кренкель, Фёдоров и Ширшов награждены орденами Ленина. После завершения дрейфа звание Героя было присвоено Кренкелю, Фёдорову и Ширшову, а Папанин получил орден Ленина. Высшая аттестационная комиссия присвоила всем четверым звания докторов географических наук без защиты диссертаций, а Академия наук вскоре утвердила Фёдорова и Ширшова в звании членов-корреспондентов. Высокие почести не обошли даже пса Весёлого, доставившего немало радостей и забот участникам экспедиции.
Вскоре Папанин сменил Шмидта в руководстве Главного управления Северного морского пути. А по стране пошла гулять частушка:
Примеров много есть на свете,
Но лучше, право, не найти.
Снял Шмидт Папанина со льдины,
А тот его с Севморпути.
Достижения советских полярников поразили многих в мире. К примеру, воодушевлённые подвигом каталонцы установили на центральной площади Барселоны большой полуглобус северной половины Земного шара. На его вершине они водрузили красное знамя, указывавшее местоположение дрейфующей станции «Северный полюс», и красной полосой обозначали маршрут дрейфа папанинцев.
Продолжение следует... Автор: Владлен Дорофеев
Другие публикации автора из цикла «Русская Арктика – история подвига!»:
Прослушать воспоминания полярников можно на сайте Российского государственного архива фонодокументов в наших совместных интернет-проектах: "Великая Отечественная война в Арктике" http://ргафд.рф/russkaya-arktika-velikaya-otechestvennaya-vojna-v-arktike , «Героическая эпопея спасения челюскинцев»: http://xn--80afe9bwa.xn--p1ai/russkaya-arktika-geroicheskaya-epopeya-spaseniya-chelyuskincev , «Освоение северного морского пути»: http://xn--80afe9bwa.xn--p1ai/russkaya-arktika-osvoenie-severnogo-morskogo-puti
Фотоматериал использован из архива автора и свободного доступа Яндекс и является иллюстрацией мыслей автора.
Спасибо за внимание!