Почему они такие злые и кровожадные? Почему так слепо верят всему, что им говорят? Почему не хотят думать самостоятельно? Почему им никого не жалко? Дискуссиям на все эти и другие схожие темы уже год, а мы все никак не можем найти ответы на эти вопросы, которые бы устроили всех.
Все последние месяцы мне довелось довольно много общаться с людьми, которые занимают противоположную моей позицию. Об актуальной повестке мы с ними не говорили, так как решали совместные текущие насущные дела, но о их взглядах легко можно было догадаться по обмолвкам и коротким сентенциям. Я решила провести небольшой эксперимент и принципиально не стала спорить и ничего этим людям объяснять, а просто решила к ним поближе присмотреться.
И вблизи – если вообще ничего не знать об их взглядах – большинство из них оказались милейшими людьми. Куда более воспитанными, деликатными, тактичными, добропорядочными, чем некоторые мои друзья-единомышленники. Люди, исповедующие откровенно жестокие и кровожадные взгляды, оказались довольно неплохими людьми, и даже очень симпатичными. С ними было приятно иметь дело, и никакого осуждения и негодования они своим поведением не вызывали.
Кроме их мнения по актуальной повестке, все остальное с ними было в полном порядке. Это было и довольно непривычно, и просто поразительно. За все последние месяцы мы как будто привыкли к тому, что поддержка актуальной повестки сочетается в людях с бесцеремонностью, токсичностью, непорядочностью, а тут картина была прямо противоположной. Это ты со своей позицией явно проигрывал им своей невротичностью, дошедшей почти до кликушества. А с их невозмутимой безмятежности можно было писать картины.
Знают ли эти люди о добре и зле? Знают, и вполне способны трезво судить о всех остальных, не касающихся повестки вещах. Какое же колдовство вдруг набросило на них свои чары, не позволяющие видеть очевидное и откровенное зло? Мне кажется, что это колдовство является восприятием зла, как особой стратегии выживания – они как будто подспудно чувствуют, что, не поддерживая происходящее, просто лишатся шансов выжить.
Потеряют работу. Их дети не смогут ходит в сад и школу. Друзья и родственники отвернутся от них, и они ни с кем не смогут общаться. Их привычный, слаженный, обжитый мир распадется, они окажутся париями, отверженными, и смириться с этой участью никак не смогут.
Эта нам с вами – давно вышедшим из этой уютной зоны комфорта или никогда в нее и не входившим – такое восприятие ситуации кажется контринтуитивным. Это мы понимаем, что продолжение страшного и немыслимого рано или поздно приведет к потере вообще всего, более или менее привычного. Это мы видим причинно-следственные связи и можем объяснить, как эта поддержка скажется – и уже совсем скоро – на всем нашем образе жизни.
А они не видят, не знают и не понимают. Они просто сейчас, в моменте, выбирают то, что им кажется максимально рациональным. И даже понимая, что они поддерживают зло, они не понимают, как их переход на светлую сторону чему-то поможет. Не понимают, как от их мнения и действий может что-то зависеть. Они не воспринимают себя субъектами этой ситуации, а только чувствуют себя пешками, которые кто-то переставляет по шахматной доске.
Пешка же может ходить только определенным образом, как заведено, вот они и ходят – и помыслить не могут, что в состоянии ходить вообще по-другому, и в состоянии вообще выйти из игры. И кроме этого когда-то заведенного порядка они просто не знают других способов выжить – единственный такой способ они видят в зле, хотя и сознают, что это зло.