Эдуард ехал домой и все вспоминал прошедший визит к Максиму. Как ловко Томасина выудила из его памяти то, что он практически уже забыл. Нет, помнил, конечно, но не в деталях, не так ярко. Сколько лет с той поры минуло? — да большая часть его жизни! Почти двадцать лет. Им ведь с братом тогда было лет по восемь…
И воспоминания по-новой вспыхнули в сознании, припоминались мельчайшие детали, забытые, стертые временем. И врачами. Его же тогда лечили…
Здравствуйте, дорогие, любимые подписчики и читатели канала «ДиНа»!
Рассказ «Тебе еще рано» — это 22-я часть рассказа про «дичь» по имении Эдик. Так уж получилось, что у истории про странную белую кошку Томасину образовался вполне себе самостоятельный вбоквел.
Насколь длинным и масштабным он будет — не знаю. Но все рассказы про Эдика я буду помещать в отдельную подборку, а не в «Томасину». Ну, а поскольку вбоквел берет свое начало в истории про Томасину, то ниже привожу ссылки на начало истории про Томасину и на предыдущую часть и начало истории про Эдика.
Начало истории про Томасину:
Начало истории про Эдика:
Предыдущая часть про Эдика:
2003 год… Лето…
Они тогда с родителями на море были. На Черном, на каком еще? — не было у родителей на тот момент возможности по заграницам ездить. Путевки, правда, взяли в хороший санаторий. На первой береговой линии, как принято сейчас говорить.
Санаторий был в основном детский, но имелся там и корпус для родителей с детьми. Вот в этом корпусе и был у них номер.
Был во дворе санатория и бассейн, но все предпочитали ходить на море — пляж же вот он, рядом! — никуда далеко ходить или, уж тем более, ехать не надо: взял полотенце, вышел из номера и через две минуты устраивайся на пляже. Море, солнце, пляж, песок — красота! Родители тогда Каламитский залив выбрали именно по той причине, что пляж — песчаный, дно — пологое, и много санаториев и пансионатов для отдыха с детьми.
Завтраки, обеды, ужины, море, экскурсии, походы на рынок и поездки в город — всё, как у всех. Если не считать того, что пацанов двое, и они — близняшки. Цветом шевелюр только отличались: у Эдьки потемнее, а у Юрки посветлее. Да и то — на солнце у Эдуарда волосы выгорели малость, и только родители могли различать своих детей. Точно знали, где тот, где другой. А остальные — путали.
В какой-то день братья плавали на надувном матрасе. Мама была на берегу. Папа… Папа вроде как на рынок ушел, чтобы фруктов прикупить. Да, мама была на берегу — они же в «лягушатнике» плавали! — огороженном буйками и сеткой небольшом участке моря, за которым пристально и бдительно следили спасатели. Участок же для детей. Максимальная глубина там метр была. Вроде.
И все бы ничего, да только заметили ребята дельфинов в море. Недалеко. Близко. Рукой подать практически. И подговорил Эдька брата поплыть к ним. Они же на матрасе! — что с ними может случиться? — дельфины же рядом.
Как уж спасатели не углядели вовремя, что мальчишки выбрались на матрасе за периметр — тайна, покрытая мраком. Только Эдуард знал, что они специально подкарауливали тот момент, когда спасатели по той или иной причине отвернутся, будут смотреть в другую сторону. А мама… — а что мама? — она же на берегу. Даже если сразу хватится, то пока шум поднимет, пока доплывут до них, они уже успеют вернуться обратно. Дельфины же близко.
Мама просто не сразу поняла, что сыновья выплыли за периметр — с уровня берега-то пространство моря не так воспринимается, как с вышки. А спасатели не сообразили, что это мелкие дети нарушили правила, и не бросились сразу в «погоню» — мальчишки рослые были.
Плывут они и плывут, все здорово — никто панику не поднимает. И радуются ребята, что успеют и к дельфинам подплыть, и обратно вернуться.
Вот только в какой-то момент течение подхватило матрас и понесло в море. Не сильно, не заметно, ребята и не сообразили, что их уносит всё дальше — радовались тому, что дельфины — вот они, рядом. Еще немного — и можно будет рядом поплавать. Ну, не совсем рядом, конечно, но — близко-близко.
Поплавали, посмеялись, с дельфинами пообщались — кричали им что-то, а те — в ответ что-то курлыкали.
Пора и обратно, к берегу.
И лишь повернувшись в ту сторону, ребята заметили, что берег как-то далеко стал. Очень далеко.
— Видимо, дельфины в море плыли, а мы за ними, и не заметили, что далеко уплыли. Что делать-то будем?
— Что-что — в сторону берега грести будем. Не заблудимся — берег-то видно. Доплывем.
Расположились поудобнее и каждый со своей стороны стали к берегу грести.
В какой-то момент Эдуард понял, что берег становится дальше. Не ближе. Дальше. Решил не пугать Юрку.
— Давай, я сейчас в воду спущусь, буду матрас к берегу толкать — ногами всё лучше и быстрее получится, а ты руками помогай. Потом поменяемся.
На том и порешили.
Так уж случилось, что Эдуард плавал лучше брата, поэтому и решил первым «толкать» матрас, а уж когда к берегу будут ближе — тогда и с Юркой поменяться можно.
А берег все дальше становился…
Заметил это и Юрка.
Паниковать не стали. Что они, девчонки что ли? К тому же плавать умеют, не один год уже в бассейн ходят.
А течение все несло и несло.
Мама бегала по берегу, спасатели, двое, в моторке мчались к пацанам. Народ говорил что-то про ветер с суши, апвеллинг и сгон поверхностных вод, что такое бывает, и нельзя об этом не знать, следить за пацанами надо было. Но ребята ничего этого не видели и не слышали. Это уже потом, позже, всё узнали.
Эдуард изо всех сил старался, Юрка ему помогал. Вот только берег не приближался.
Юрка предложил поменяться, видел, что брат уже устал. Но тот не стал его слушать, сказал, что еще минут десять он спокойно может. А то и пятнадцать. А там, глядишь, и спасатели подоспеют. Мама ведь всяко их пропажу уже заметила, значит, и шум подняла. Так что надо только спасателей дождаться. Но и самим стараться надо.
Что уж тогда случилось, Эдуард и сейчас сказать не мог — в какой-то момент они решили вдвоем «толкать» матрас, так и стали делать. А потом… — потом то ли волны стали больше, то ли вода холоднее, Юрка устал, и Эдуард запихнул его на матрас. Только на это сил и хватило. А сам под воду пошел.
Но, знал — они продержались, продержались! — лодку со спасателями уже видно было. Да и крики какие-то доносились уже.
Вода переливалась голубизной, над ней светило солнце, и, вот она, поверхность, рядом — кажется, взмахни руками, оттолкнись посильнее, и ты уже там будешь — под солнцем и над водой. Но, не получалось.
И голубой свод становился все выше и дальше.
Это последнее, что помнил Эдуард.
По крайней мере ему так казалось до недавнего времени. До общения с Томасиной.
Следующее, что он помнил, это как в лодке у спасателей пришел в себя. Закашлял, забулькал, выплевывая воду. А ему помогали.
Потом — скорая, врачи… Позже еще врачи. Но это уже в городе. Ведь он помнил тогда, помнил! — как его дельфин спас! Как поднял на поверхность, а уж в лодку спасатели затащили.
До конца отпуска у родителей он часто приходил на берег. С родителями, конечно. Кто бы его одного теперь отпустил?
Видел дельфина, который выпрыгивал из воды. Радовался. И, казалось, Эдьке, что это тот самый дельфин, что спас его. Дельфин что-то говорил ему, но мальчишка не слышал — слишком далеко было. Махал руками в ответ, а тот еще выше прыгал.
А в городе потащили его по врачам, так как испугались. Сначала думали, что у ребенка просто шок, и со временем пройдет. Но, нет, не проходило. Эдуард, как и на море, рассказывал родителям, что дельфины говорят. А он их понимает. Ведь тот дельфин сказал ему тогда, что рано еще ему, рано, и чтобы держался крепче, и все будет хорошо.
Вот родители и испугались. И потащили к врачам.
Продолжение — «Фифу не забудешь, её нельзя забывать» — см. ссылку ниже.