А что еще им оставалось делать? — поверить в то, что их ребенок реально слышал дельфина и может с ним говорить? — да об этом рассказать кому-то даже страшно. Вот вы бы сами как среагировали, если бы вам ваш собственный ребенок заявил, что слышит рыбок, ежиков или собачек там? — ну, будь ребенку три года или пять лет, отмахнулись бы, посмеялись и не обратили особого внимания — кто из детей не верит в сказки и Деда Мороза? А если ребенку восемь лет? А? — тоже бы списали на возраст? А если ребенок выигрывает шахматные турниры и знает строение атома? А еще и про клетки знает. Нет, не про те, в которых зверушки в зоопарках и зоомагазинах сидят, а про те, из которых человеческое тело состоит. Впрочем, и любое другое живое тоже. Как бы вы тогда отреагировали?
Здравствуйте, дорогие, любимые подписчики и читатели канала «ДиНа»!
Рассказ «Фифу не забудешь, её нельзя забывать» — это 23-я часть рассказа про «дичь» по имении Эдик. Так уж получилось, что у истории про странную белую кошку Томасину образовался вполне себе самостоятельный вбоквел.
Насколь длинным и масштабным он будет — не знаю. Но все рассказы про Эдика я буду помещать в отдельную подборку, а не в «Томасину». Ну, а поскольку вбоквел берет свое начало в истории про Томасину, то ниже привожу ссылки на начало истории про Томасину и на предыдущую часть и начало истории про Эдика.
Начало истории про Томасину:
Начало истории про Эдика:
Предыдущая часть про Эдика:
Поэтому поиски врача были очень тщательными и аккуратными. Нужен был очень хороший специалист.
По большому блату и задействовав серьезные связи, родителям удалось найти такого врача. Психолога, психотерапевта… Он в основном с теми, кто в погонах, работал. Причем не с рядовыми, а с… Ну, вы поняли.
И через месяц или два Эдуард уже и думать забыл, что когда-то слышал дельфина и говорил с ним. Не было такого. Под воду ушел — да. Дельфин помог — да. А чтобы говорить — ну, такое ведь только в сказках бывает.
Теперь вот вспомнил.
Блин… Томасина-то выходит покруче того товарища в погонах будет. Намного круче…!
И тут же вторая мысль сверкнула молнией в сознании: говорить или нет Юрию обо всем этом?
Томасина на эту тему ничего не сказала. Хоть бери и поворачивай обратно… Чтобы уточнить.
Решив, что день-два погоды не сделают, а уж два дня он как-нибудь продержится, Эдуард решил пока ничего не говорить брату. Потом у Макса или у Томасины спросит. Можно или нет. От этого и будет отталкиваться.
Сейчас перед ним стояли более насущные вопросы. Первое — это то, что ноги у брата «дергаются». Значит, надо записать его на прием, чтобы импульсы или что там еще проверили. Физиотерапию скорректировали. Они же так долго этого ждали. Юрка уже, похоже, и не надеется особо, что сможет снова ходить. Значит, откладывать нельзя.
Второе — Элечка. Будь она неладна. Обещал ведь Николаю, что направит её в «нужное русло». Так что надо позвонить рыбе дорогой и любимой, о встрече договориться.
Кстати… А что там её кулончик? Как она себя под бдительным оком ощущает? Не забыть бы у Юрки спросить, прежде чем звонить.
А третье…, третье — это собаки. Васька и та, что сейчас в стационаре у Максима и пока еще без имени. То, что они поладят, в этом Эдуард нисколько не сомневался — собственными глазами сегодня видел, что нормально общаются. Если и будут какие моменты, то как у детей. Ну, или как у людей. Что-нибудь не поделили, не сошлись во мнении. Но и это не проблема. Он же их слышит! Понимает. Значит, и объяснить сможет. Человек он или кто?
Ох, как бы меня, наверно, Томасина треснула за такие слова. Человек, человек…! А животные друг друга лучше понимают.
Проблема была как раз в том, что он их слышит. И понимает.
По словам Максима, ничего страшного — несколько дней, и привыкнешь. А вот Эдуарду не то, чтобы неуютно было, а как-то непривычно: вдруг он каждую собаку, каждую кошку будет слышать? А, если еще и каждую букашку…?
О таком Эдуард даже думать боялся.
Впрочем, тут же вспомнил Томасину: кошка говорила, что это, как и с людьми — он же слышит людей, понимает их, но, ничего, живет. Так и с животными — реагировать (или не реагировать) придется только тогда, когда непосредственно к нему обращаются.
— А это, поверь мне, не так часто происходит. Крайне редко даже, точнее будет сказать. Животные уже давно привыкли, что вы нас не слышите. И ни одной взрослой собаке в здравом уме, впрочем, как и кошке, не придет в голову подходить к тебе и еду просить. Типа, человек, я такая голодная, аж живот сводит, ты бы мне что-нибудь поесть дал. А?
Эдуарда это в какой-то степени успокоило. Он ведь слышит людей, но ведь далеко не каждый к нему обращается. С другой стороны, это же люди… — навыки общения уже устоявшиеся, привычки выработанные, с какой стати незнакомые люди начнут друг с другом общаться? Только если что-то экстраординарное случится…
Ладно, время покажет. А пока надо у Васьки еще раз уточнить, реально у Юрия нога дергается? А у самого Юрия не забыть про Элю спросить.
С этими мыслями Эдуард и приехал домой.
Первой его, естественно, Васька встречала. Прыгала, скакала, вертелась рядом. Все, как обычно. Ни тебе «здравствуй, хозяин», ни «привет, рада, что ты пришел» …
А, может, того, оно и прошло? Ведь не было же раньше…
Эдуард стоял и смотрел на свою собаку.
Ваське первой надоело. Она тут скачет, радуется, что он пришел, новости хочет узнать, а он как истукан стоит. Ни обнять тебе, ни приласкать. Заболел что ли? Или случилось поди чего?
Васька подошла, села рядом, ткнулась мордой.
— Хозяин, ты что такой? Томасина ничего не сказала или по дороге что произошло?
— Ты говоришь, ты говоришь! — и Эдуард на радостях обнял собаку, стал трепать шерсть, да все норовил в морду поцеловать.
— Ах, так!
И широкий язык прошелся по щеке Эдуарда.
— Вась, ты что? Всего меня обслюнявила…
— Ага, тебе значит, можно, а мне — нельзя?
— Но я же любя.
— Так я тоже. Если тебе не нравится, когда лицо тебе лижу, думаешь, мне нравится, что ты меня в нос хочешь чмокнуть?
Минуты две или три ушло на то, чтобы договориться. Кого куда лизать, кого куда целовать.
— Вась, а Юра что делает?
— У, твой брат про собак читает и смотрит. Изучает материал. Да краем глаза за фифой пахучей следит.
— А ты откуда знаешь, что он за ней следит? И про собак читает? Ты что — читать умеешь? — Эдуард даже с некоторой опаской посмотрел на свою собаку: вот так живешь, живешь, думаешь — это же собака, точнее, ничего не думаешь — собака и собака — а потом вдруг оказывается, что она читать умеет… И вообще… Уравнения с десятью неизвестными только так в уме щелкает…
— Ну, здрасьте, приехали! Я же не слепая. Вижу, что он там смотрит. А уж фифу-то я прекрасно помню! И нет, читать я не умею, если ты об этом подумал.
И Васька пошла в сторону дома. Знала, что Эдуард не останется стоять во дворе, тоже сейчас в дом направится.
Юрий, как Васька и сказала, читал о собаках. Про воспитание, про дрессировку, про реабилитацию…
— Привет. Голова еще не опухла? Пошли, поедим. Ты, наверно, проголодался уже? Я, хоть не голодный, но от чая не откажусь.
— Пошли. Можно перекусить. И, нет, не опухла. Ты знал, что собаки, оказывается, сотни, если не тысячи слов могут запомнить? И понимать их?
— Угу. А ты знал, что они миллионы запахов различают? И способны почуять каплю крови в пяти литрах воды?
И больше, гораздо больше могут, умеют и знают. Только мы об этом не в курсе.
— Что, правда, в пяти литрах воды? Каплю?
— Правда, правда.
Чай обволакивал своим ароматом, небольшую нотку добавляло и овсяное печенье, в окно светило солнце, в ногах лежала Васька… Чем не идиллия? — и оба брата наслаждались моментом, не спешили прерывать спокойную и уютную тишину.
Однако, дела были и у того, и у другого. Но, прежде чем расходиться, пришлось поднять тему Элечки. Как бы ни хотелось о ней забыть и оставить в прошлом, но, начатое надо довести до конца. Иначе какой смысл? Да и не та ситуация, чтобы просто взять и забыть.
— Кстати, Элеонора в панике. Не знает, что делать. Всякой ерунды в сети начиталась — как бы что не наворотила сгоряча. Ты бы к ней съездил, успокоил.
— Этим и собираюсь заняться. Расскажешь, чего она там начиталась?
— Да, конечно.
Продолжение — «Общая на двоих "вещь"» — см. ссылку ниже.