Зара подошла к Ксанке, а та стала пятиться назад.
— Не подходи, не подходи ко мне! Он сказал, что если кто-то придёт меня спасать, то он вернётся. Он очень зол, Зара! Уходи, прошу тебя! Возвращайся в табор и усынови моих детей. Я только об этом тебя прошу! За-а-р-а-а!
Цыганка перестала двигаться в сторону Ксанки.
Та кивком поблагодарила и скрылась в лесочке.
"Повесть об окаянной" 50 / 49 / 1
Зара опустилась на колени, подняла руки к небу и произнесла:
— Боже, я сделала всё, что могла.
Вернувшись в дом Сони, Зара увидела такую картину.
За столом сидели две молодые женщины, а Соня им прислуживала.
— Может вам погорячее? — спрашивала она у одной. — Или сахарку побольше? Чем могу поделиться, тем делюсь.
А женщинам явно нравилось, что их обхаживают. Они смотрели на старушку надменно.
Увидев Зару, обе сразу притихли, опустили головы.
Зара смотрела на них долго, а потом подошла к той, которая сахара побольше желала, взяла её за руку, стала рассматривать ладонь.
Улыбнулась.
Женщины переглянулись.
— Ну что, голубушки? Покажете, кто вас прислал?
— Никто не прислал, — произнесла гостья. — Заблудились мы. Вот набрели на дом. А нас тут приютили.
Гостья говорила и ёрзала на стуле. Беспокоило её что-то.
— Ну-ну, — прошептала Зара.
Схватила гостью за руку сжала сильно, закрыла глаза и властно сказала:
— Начинай, а другая поможет вспомнить.
Вторая гостья спешно допивала чай, вскочила со стула и метнулась к двери.
А там её задержала Соня.
Старушка как будто знала, что нужно делать.
Зара посмотрела на беглянку и прошипела:
— От меня не уйти, от него не уйти! Хотите болтаться между небом и землёй — бегите. Не хотите — говорите!
И вдруг та гостья, которую Зара держала, стала рукой копошиться в своей юбке.
Вытащила оттуда нож, бросила на стол. Нож воткнулся в дерево почти вертикально.
— Художник у вас тут живёт, — стала говорить женщина. — По его честь пришли. Нечего ему картины писать… Мы его руки, не берёг он нас… А тут он силу почувствовал. Да кто ж захочет к нему вернуться?
Зара ещё сильнее сжала руку гостьи.
А та, что стояла у двери, ударила Соню и выбежала из дома.
Зара закричала:
— Да чтоб ты споткнулась, да чтоб ты навернулась!
Старушка Соня, устоявшая на ногах после сильного удара, перекрестилась, когда увидела, как беглянка упала.
Зара была не в себе.
Она отпустила свою «пленницу», схватила нож и стала водить им по столу.
Женщина сидела рядом, с интересом наблюдала за цыганкой.
Очень быстро стол превратился в картину.
Это был большой портрет Эдуарда.
Зара бросила нож на пол и стала неистово бить кулаками по столу. Когда уже косточки на пальцах были сбиты в крoвь, Зара выдавливала капельки и заполняла красной жидкостью глазницы деревянного портрета.
Женщина, сидевшая за столом, вдруг стала краснеть. И цвет её лица уже очень сильно был похож на цвет сочившихся рук цыганки.
Зара вдруг почувствовала, как земля уходит из-под ног. Она упала на колени, опустила голову к полу и завалилась набок.
***
Ксанка шла по лесочку, иногда оглядывалась. Ей не хотелось идти вперёд. В ней сейчас как будто боролись две силы: одна неистово тянула назад, другая — вперёд. И та, что тянула вперёд была значимой и сильной. Но та, что тянула назад шла как будто из самого сердца. Само сердце советовало повернуть назад.
Ксанка остановилась, ещё раз оглянулась.
И вдруг из-за дерева выглянул Вадим, но не в том виде, как она его лицезрела недавно, а в более молодом.
Он улыбался и махал рукой. Ксанка стала бежать к нему, а он мелькал между деревьями и смеялся, смеялся.
И вдруг впереди что-то очень жаркое, пытающее набросилось на Ксанку.
Горел лес.
Ксанка запаниковала, стала озираться по сторонам, ища пути отступления.
Вадима уже не было видно, он как будто исчез в огне. А точнее, огонь вспыхнул в том месте, где Ксанка только что видела его.
Окаянная стала пятиться назад, огонь всё наступал.
Ксанке бы оглянуться, посмотреть, что позади обрыв.
Но она наблюдала за огнём, как будто держала его под контролем, не давала приближаться к себе. А пламя было неистово, оно плясало, перескакивало с ветки на ветку.
И вот уже Ксанка захотела оглянуться.
Но было поздно.
Упав в обрыв, она стремительно катилась вниз, чувствуя, как кустарники, камни и другие препятствия ранят её кожу.
Ксанка видела, как огонь подошёл к обрыву, но не спустился ниже, а пошёл в сторону.
— Боже, помоги мне, — пыталась кричать Ксанка.
Она пыталась остановиться, цеплялась за кусты, но пальцы были слабыми.
Когда уже вся израненная, она почувствовала, как её тело плюхнулось в воду, попыталась встать.
И у неё получилось!
Получилось на коленях выползти из воды.
Одежда была разорвана в клочья, кожа местами почти так же…
Но Ксанка не чувствовала боли.
***
Прохор сидел в комнате, как ему велели.
Он держал в правой руке кисть и пытался что-то изобразить на холсте. Рука дрожала. Но получалось что-то похожее на реку.
Художник старательно выводил контур берега, обрывистую его часть.
Вода была бурлящей и сине-зелёного цвета.
А сверху над обрывом горел лес.
Прошка просто водил кистью, едва успевал менять цвета.
Внутри него всё бурлило, клокотало.
— Вот это чудеса! — шептал Прохор, радуясь, что из-под его кисти выходит что-то.
Как давно этого не было! Как много лет прошло с тех пор, когда талантливый художник перестал быть таковым по чьему-то злому умыслу.
На берегу той сине-зелёной реки рука стала вырисовывать человеческую фигуру.
Прохор старался, боялся пропустить какую-то деталь.
Закончив, с улыбкой отошёл назад.
— Я назову эту картину «Спасение», — произнёс он вслух.
Он подошёл к холсту, обнял его и заплакал.
Казалось, что никогда художник не плакал так долго.
Он даже мысленно ругал себя за то, что стал хуже бабы. Но продолжал рыдать, целуя свои руки, целуя кисти, тыкался носом в краски и пытался целовать и их.
Весь вымазался. Но то счастье, что было сейчас внутри, невозможно было передать словами и действиями.
Прохор прилег на кровать, поднял руки вверх и улыбнулся.
Он то и дело вскакивал с кровати и смотрел, не исчезло ли изображение. Оно не исчезало.
Художник уснул и проспал два дня.
Когда очнулся, рядом с ним сидела Зара. Она держала его за руку и шептала:
— Поднимайся, поднимайся! Я знала, что ты сможешь! Я знала, что ты не подведёшь! Ты так сильно хотел вернуть свой дар, что я поверила в тебя. Ты и впрямь хотел его вернуть. И у тебя получилось.
А Ксанка ещё не весь путь прошла. Колеблется она всё время. Сама себя загоняет. Нужно позвать Соню и спросить, где это место, что на твоём холсте.
Мне нужно попробовать ещё раз!
Зара ткнула пальцем на изображение девушки.
— Она ждёт нас! Ксанка ждёт спасения.
Соня долго рассматривала картину.
Потом произнесла:
— А оттуда никто не возвращался. Круты берега. Плохи там места.
— Говори, где это, — настаивала Зара.
Соня долго не хотела говорить, потом примерно объяснила.
— Собирайтесь, — приказала цыганка. — Пойдём все вместе.
Старушка идти отказалась.
И тогда Зара принялась уговаривать Прохора.
— Не-е-е-т, вы меня теперь не уговорите, — стал отказываться тот. — Я больше в ваши дела не полезу. Хватит с меня.
Зара разозлилась и произнесла:
— А не пойдёшь, опять малевать будешь как младенец!
Прошка собирался нехотя.
Продолжение тут