Marga: просто история

- Сжальтесь! - со стоном Кэтрин рухнула на колени. Ей было 68 лет, и её выдавали замуж. Королева равнодушно молчала, глухая к мольбам старухи. И та еще ниже склонила голову, моля о милосердии. Давно разменяв седьмой десяток, Кэтрин не думала о браке. Сидеть у теплого камина, слушая лепет правнуков, - вот ее награда в почтенные годы. Она не могла и предположить, что судьба сыграет злую шутку. Ее выдавали замуж! И за кого! За юнца, у которого и молоко на губах не обсохло. О том, что граф Ральф Невилл...

Ее никто не остановил - ни когда Марианне в переполненном зале суда медленно достала из кармана пальто Беретту, ни когда совершила восемь выстрелов в спину человека, которого не считала достойным жизни. Только после восьмого выстрела к ней подбежали охранники и заставили опустить пистолет. Марианне не сопротивлялась, когда ей заломили руки, и бесполезное оружие тяжело упало на пол. - Я надеюсь, он умер, - спокойно сказала она. - Жаль, что не получилось выстрелить в его ухмыляющееся лицо. Происшествие...

- Она же сейчас тут и рухнет! - причитали сердобольные прихожанки храма. - Что за изверг поведет любимую под венец в таком состоянии?  - Да ещё и свадьба без гостей... Наверное, негодяй выкрал бедняжку из больницы! - вторили им их товарки. Элизабет действительно едва держалась на ногах и крепко держалась за локоть своего жениха. Бледная, с огромными синими мешками под глазами, она выглядела так, будто собралась на собственные похороны, а не на свадьбу.  - Ты самая прекрасная, - шепнул Роберт ей на ухо, когда священник начал обряд венчания...

- Шух-шух, - шоркала метла по земле. Обвязав озябшие ладошки найденными лоскутками ткани, маленькая Каролина подметала улицу перед трактиром в Бухаресте. Если она хорошо поработает ее отец, Жюль Делакруа, не потеряет место дворника, а 12 братьев и сестер не останутся без куска хлеба. Когда изредка, грохоча колёсами, мимо проезжал экипаж, Каролина останавливалась и провожала его взглядом. В таких тёплых каретах ездили изысканно одетые господа и нарядные дамы, но никогда - такие маленькие оборванки, как она...

Ранним утром 10 июля 1973 года шестнадцатилетний Джон Пол Гетти шел к дому, где снимал небольшую квартирку, когда рядом с ним остановилась машина, и водитель спросил: - Извините, синьор. Вы Джон Гетти? Когда Джон кивнул, из машины показались двое, легко заломившие ему руки. Гетти затащили в машину, прижали к лицу пропитанную хлороформом тряпку, вставили в рот кляп и связали руки. Он уже находился в беспамятстве, когда, петляя по улицам, машина выехала из Рима и покатила на юг, в сельскую глушь. Джон Пол Гетти, старший сын Джона Пола Гетти и внук Жана Пола Гетти, не считался примерным ребёнком...

Иэн с растущим отвращением перебирал разложенные на столе фотографии. В самых невероятных позах на бездушных картинках извивалась...его дражайшая супруга! Лица ее видно не было, но ошибки быть не могло: Иэну прекрасно были известны изгибы этого тела, а больше всего - жемчужная нить, в три ряда обвивающая шею обнаженной женщины, ведь Маргарет это украшение почти не снимала. - Чего ты хочешь, Мэгги? Пони или настоящий замок принцессы? - ласково спрашивал отец у маленькой, но уже очень требовательной дочери...

- Что ты делаешь, ведьма, я же тебе, малышке, косы заплетала! - рыдала женщина, хватаясь за ее юбку. Девушка брезгливо отшатнулась. - Сколько мне причитается? - спросила она у солдат, оттаскивающих обезумевшую прочь. - Ты знаешь расценки, - сплюнул под ноги офицер. - Три тысячи за бабу и одну тысячу за довесок, - он кивнул на плачущего мальчика, крепко вцепившегося в мать. - Хочешь больше, приводи мужчин. Челесте цокнула языком. - Идёт, - сказала она, отворачиваясь от душераздирающей сцены. Она...

Сквозь полуопущенные веки он глядел на тонкий профиль спящей жены, на её светлые волосы, разметавшиеся по подушке. Затаившись, он слушал её дыхание, мучительно громкое в ночной тишине. Минуты перетекали в часы, а он всё не мог уснуть. Задремав лишь тогда, когда серое предрассветное марево заполонило комнату. Очнувшись после короткого сна, он лениво потянулся и сел. И, откинув тяжёлое одеяло, не удержался от того, чтобы протянуть руку, коснувшись лица ненавистной женщины, лежавшей рядом. - А потом родители стали называть меня Санни - солнечная девочка...

- Кому нужна твоя беспородная, - ухмылялся маркиз. - Захочу, и десяток таких куплю сыну - пусть забавляется. А жениться не позволю! Оскорбленный Франсуа Кабаррюс стиснул кулаки. Его дочь - красавица хоть куда, и он найдет ей мужа! Франсуа Кабаррюс не любил дворян. Высокомерные и лживые, они всегда высоко задирали нос, даже когда приходили просить у него в долг. Переменчивая удача нередко выручала Кабаррюса, давая шанс разбогатеть, но купить заветный титул, о котором он так грезил, все не удавалось!...

- Вам лишь бы коровам хвосты крутить! Совсем одичали! - гневно хмурил брови Сергей Николаевич. - Не о том думаете! Варенька и Верочка покорно кивали отцу, но занятия своего не бросали. У них были свои тайны, делиться которыми они могли только друг с другом. У одной тайны глаза были синие-пресиние, а у другой - черные как самая темная ночь. Что же делать, если тятенька просто ничего в жизни не понимал - им-то виднее было гораздо лучше! В крови супруги графа Сергея Николаевича Толстого, Марии Михайловны Шишкиной, текла цыганская кровь...

- Только через мой труп! - отражался от каменных стен замка громогласный голос Иоганна. - Княгиня Лихтенштейна ни за что не будет еврейкой! Эльза мяла в руке кружевной платок. Слезы градом катились из глаз, и она даже не пыталась их сдерживать. Все, о чем она мечтала, рухнуло в один миг, и от наивных надежд остались одни обломки... Вильгельм фон Гутманн мог по праву гордиться собой: он прошел путь от оборванца из нищей еврейской семьи до руководителя крупнейшей угольной компании Австро-Венгрии...

Муж сдавил её железной хваткой, чтобы не посмела отвернуться. - Смотри, - приказал он, - смотри и запоминай. Вырваться было невозможно, и в безмолвном ужасе Гарриет зажмурила глаза, ощущая, как текут по щекам слёзы, оставляя на коже влажные дорожки. В семье сэра Томаса Монкриффа и его супруги леди Луизы подрастало 16 детей - восемь дочерей и восемь сыновей. Родители уделяли их воспитанию мало времени: едва очередное дитя покидало материнское чрево, как его передавали в руки нянь, а затем и гувернанток...