Marga: просто история

Не смея вымолвить и слова, Катя глядела на своего немолодого жениха, на маменьку, исподволь грозившую пальцем. - Катюша согласная! - громко объявила Авдотья Афанасьевна. - Будем играть свадебку! Профессор Императорской Академии художеств Иван Петрович Мартос, овдовев, не спешил жениться. В его почтенные годы, - на седьмом-то десятке, - это казалось почти неприличным. Ведь студенты-шутники только рады окажутся посмеяться над старым мэтром. Да и зачем жену в дом приводить? Детишками его жизнь не обделила: будет, кому стакан воды подать...

- Дочку не отдам, - возмутилась Авдотья Афанасьевна. И, чуть снизив тон, добавила: - Ты уже не серчай, голубчик, балованная она у меня, любименькая. У Петра Карловича от злости захватило дух. В семье профессора Императорской Академии художеств Ивана Петровича Мартоса детей любили и баловали. Особенно прикипел старый скульптор, давно разменявший седьмой десяток, к своему последышу - дочке Катеньке. Единственной малышке, подаренной молодой женой, с которой он сошелся вторым браком. А Авдотья Афанасьевна в своей девочке и вовсе души не чаяла...

Авдотья всхлипнула, когда барышня больно хлестнула ее по щеке: знай, мол, свое место. Да еще и накричала. И все - из-за сущей мелочи. Лицо под ладонями горело, слезы жгли глаза, и Дуня их не скрывала. Забившись в уголок, она горько плакала от обиды. Оставаться в доме она теперь не могла, но и где искать ей кров не представляла. В квартире профессора Императорской Академии художеств Ивана Петровича Мартоса вечно царили шум и суета. В большой комнате, которая служила и мастерской и столовой, а в редкие дни праздников даже бальной залой, собиралось за ужином большое семейство...

Невесте было 14 лет, жениху - уже исполнилось 15. Аркадий поглядывал на свою нареченную не без интереса, и когда его спросили, согласен ли он взять ее в жены, твёрдо ответил: - Да. Александр Васильевич Суворов мало занимался воспитанием сына, подозревая, что жена принесла ребеночка в подоле. И хотя Варвара Ивановна отвергала все обвинения, клянясь в том, что Аркаша - родной сын законного отца, Суворов не спешил ей верить. Однако же и доказать обратное не мог. Потому, разъехавшись с женой, заботился о мальчике, оплачивая его воспитание и образование...

Кружа по комнате, Доротея прислушивалась к отчаянным крикам, доносившимся из-за двери. Ее дочь, малышка Мина, совершила страшную ошибку! Полюбила не того человека...И за это ей предстояло жестоко расплатиться. Доротея фон Медем выходила замуж без любви. Пётр Бирон, которого прочили ей в мужья, был на целых 37 лет старше! К тому же, судьба оказалась к нему неблагосклонна: сын опального князя, он провел двадцать долгих лет в ссылке - сначала в Пелыме, потом в Ярославле, откуда вернулся, изрядно подрастеряв светские манеры...

- Жених тебе найден, - сказала Мария Андреевна и, предвидя возмущение дочери, хлопнула ладонью по столу. - Да как же это? - изумилась Каролина. - Ведь помолвлена! И о том всем известно. - Пустое! - махнула рукой генеральша. - Зачем тебе твой Дмитрий? Ириней-то побогаче будет. Мария Андреевна, супруга покойного генерала Карла Ивановича фон Рённе, слыла дамой чрезвычайно сурового нрава. Говорили, будто даже муж в своё время ходил у неё по струночке! А уж Карл Иванович не боялся и генералиссимуса Суворова, с которым пребывал в весьма плохих отношениях...

- Жених слишком стар для моей девочки, - возмущенно выговаривала Екатерина Петровна. Но натыкалась на насмешливый взгляд. - В том ли вы положении, чтобы перебирать, моя милая? - улыбалась ей в ответ золовка. - Зато ваша Софьюшка не будет стоять с животом у алтаря. А то ведь девица юная, далеко ли до греха... Екатерина Петровна досадливо краснела: камень летел в ее огород. В январе 1838 года Екатерина Петровна Мусина-Пушкина была обвенчана с князем Сергеем Васильевичем Трубецким. И эту свадьбу сочли...

На венчании невеста стыдливо прикрывала шалью выдающийся живот, который уже не могли ужать тиски корсета. На жениха, хмуро возвышавшегося рядом, она поглядывала с долей любопытства: ей обещали красавца. И слово сдержали: князь - светлоглазый и светловолосый - был отчаянно хорош собой. Если дитя родится со светлыми кудрями, то, возможно, в отцовстве никто не усомнится..."Только бы, - тоскливо подумала Катенька, - князь не стал упрямиться!". Слухи о строптивом характере Сергея Васильевича давно ходили в обществе...

Напрасно он подходил к заветной двери: на стук не открывали. Поднимать шум император не отваживался: что скажут при дворе, если он начнет принуждать жену? Если императрица не хочет исполнять свой долг, то он бессилен. Владея целой страной, монарх не мог овладеть одной чересчур упрямой женщиной. Одним своим видом герцог Хосе Осорио-и-Сильва вызывал доверие. Крупный и крепкий он казался воплощением надежности. Евгения не могла отвести от него взгляд и робко краснела, заслышав мягкий рокочущий голос...

Забившись в угол, принцесса тихо плакала, размазывая злые слёзы по щекам. Обещанный жених не церемонился. Мария-Амалия сама слышала, как он отказался на ней жениться: - Да она же дурнушка! - всплыли в памяти жестокие слова. Разглядывая себя в зеркало, она и правда замечала, что нехороша. Но слышать об этом от других было мучительно. Королева Испании Мария-Луиза слыла очень плодовитой особой. Из 24 её беременностей благополучно окончились 14: она произвела на свет восемь сыновей и шесть дочерей. ...

Крепко зажмурив глаза, королева лежала, считая мгновения. С легким скрипом распахнулась дверь, раздались неровные шаги, донесся шорох одежды...Как она ненавидела эти звуки! Однако приходилось терпеть до конца: свой долг перед Испанией королева знала. Франциск I, правитель Обеих Сицилий, был слишком беден, чтобы обеспечить всем своим 7 дочерям по-королевски большое приданое. Оттого-то к выбору женихов подходил без излишней дотошности. Тем более, что был у его девочек еще один недостаток, не дававший въедливо перебирать претендентов: все они росли некрасивыми...

Всхлипывая от ужаса, она забилась в угол комнаты. Закрыла глаза. Только бы не видеть мужа, который, сжимая длинный поводок, подходил все ближе. Леонора знала: она не последняя. Но ни себя, ни подругу защитить не могла, и от этого становилось только страшнее. Герцог Козимо I Медичи прохладно относился к сыновьям и нежно любил дочерей. Сплетники тайком шептались, что эта любовь переходит границы отцовской. Слишком ревностно Козимо берёг своих девочек, росших настоящими красавицами. Они воспитывались в уединении, и бдительная стража охраняла их покой...