Marga: просто история

- Машенька, милая, - позвал доктор, ступая в прихожую. Но его встретила оглушающая тишина. Не вышла встречать жена, не выбежали дети. - Маша! - с тревогой вскрикнул Ковальчуков. Бросив саквояж и не разуваясь, он ринулся в комнаты. В спальне, детской, кабинете - всюду царил беспорядок. Лежали вытащенные из шкафов вещи, из ящиков стола были вынуты бумаги... На кухне обнаружилась хмурая кухарка: - Уехали, барыня-то наша, - всплеснув руками, заголосила она. - И детишек забрали. Пошатываясь, словно в тумане, Александр Ильич побрел в гостиную и тяжело опустился на диван...

Не смея отвернуться, она смотрела, как раздевается старик. Ожидая и страшась того, что должно было случиться, Сонечка считала про себя драгоценные секунды. Между тем, Кузьма Федорович снял сюртук, небрежно бросив его на кресло, и принялся расстегивать жилет... Глядя, как верно движется дело, Соня содрогалась от ужаса: неужели она ошиблась? Старик уже принялся за рубашку, но вдруг остановился. Окинув жадным взглядом девушку, замершую у двери, он проворчал: - Не стой как неродная, помоги разоблачиться!...

-...и жена его слишком бледна... Бедняжка, заразил ее муж дурной болезнью! Софья, надёжно скрытая от глаз говоривших тяжёлой портьерой, затаила дыхание. Она боялась обнаружить свое присутствие, чтобы не пропустить пикантную сплетню - не каждый день в высшем свете можно такое услышать! - Верно, и я подметила, что княгиня совсем сдала... Как это низко, после того, как та подарила ему троих детей! - Нарышкины никогда не отличались благоразумием, а уж Григорий Александрович... Софья еле удержала в горле вскрик: оказывается, сплетницы говорили о ее муже и...

Изысканное кружево полупрозрачного пеньюара кололо Терезу тысячами маленьких иголок. - Не вертись! - ворчала на нее мать, поправляя ее прическу. - Чего ты только боишься, глупая! Будто на смертный бой собираешься! Ах, если бы! Для бедной Терезы даже пыточная камера сейчас выглядела заманчивее спальни ненавистного сенатора. Подумать только: ей предстояло отдать свое тело во власть человека, который уже был дряхлым стариком, когда она только появилась на свет! - Сцена будет любить тебя, дорогая! - частенько повторял отец, ласково гладя Терезу по щеке...

- На сундуке ей постели, за занавеской, - приказала майорша. - Одну ночь переночует, чай, не помешает. Да и негоже в такой день гнать со двора, праздник великий! - Постелю, барыня, постелю. Гость в доме - он завсегда угоден. А сейчас-то и вовсе, - пискнула болтливая Прасковья. - Ох, и неспокойно мне что-то. Извелась вся! Как под вечер - так на душе-то мрачно становится. Так и тянет! - Цыц, сорока! - прикрикнула на прислугу майорша. - Не болтай мне тут. Да гостью, гляди, не пугай. Нечего ей о наших домашних делах знать...

- Все еще невинна? - странные слухи носились по дворцу. - Совершенно невозможно! О таких вещах говорили шепотом, не желая, чтобы грязные сплетни - даже случайно - коснулись ушей скорого на расправу короля. - Ужасно! Этот брак против любых законов. И божественных, и человеческих! Жениться на вдове собственного брата! Как можно... Но пересуды, все же долетавшие до королевских особ, мало их трогали. Законы им были не писаны. И не только им. Король Генрих VII оказался перед сложным выбором. Его старший сын и наследник скончался в 16 лет, оставив свою юную жену Екатерину вдовой...

- Потерпите ещё немного, дорогая, и все получится! - увещевал жену Петр между судорожными вздохами. Оля цокнула: бестолковая возня ее мужа в постели изо дня в день не приносила ей ничего кроме разочарования. В раздражении она уставилась в потолок и удобнее устроилась на простынях. Они все так же оставались белыми - уже не первый год! - и последняя надежда таяла с каждым днём. Оленька Андреевна Жемчужникова к своей свадьбе готовилась очень тщательно. Что же делать, коли кроме как красивым платьем...

- Вы сошли с ума, дорогой супруг! - заходилась в крике полуобнажённая женщина. - Здесь и в помине не было никакого другого мужчины! Граф растерянно оглянулся вокруг - пол усыпали перья, изрезанный его же шпагой балдахин свисал с полога кровати... Его супруга в одной тонкой рубашке прижимала руку к стремительно разрастающемуся красному пятну на плече... И никаких следов соперника! Но Франсуа же своими глазами видел спину склонившегося над женой незнакомца... Или ему это только показалось? - Вы опасны для окружающих! - продолжала надрываться Анна, когда в покои на шум сбежались слуги...

- Не имеет значения, делила ли ты с ним постель, - покачал головой король. - Этот безродный тебе не пара! Но не грусти, - хохотнул он, заметив, как побледнела Сесилия, - твоя спальня недолго будет пустовать. Уж я-то об этом позабочусь! Покорная монарху, Сесилия склонила голову. Противиться не имело смысла. Её мнения никогда не спрашивали, не спросят и сейчас. Ей снова предстояло выйти замуж по воле короля. Елизавета, Мария, Сесилия - у английского короля Эдуарда IV и его жены Елизаветы одна за другой рождались девочки, что немало беспокоило монарха...

- Эту ночь я проведу с вашей сестрой, - улыбнулся король. Не смея показать своё недовольство, Луиза низко склонила голову. Она ведь чувствовала, что капризный монарх стал с ней холоднее. Но и подумать не могла, что дело в тихоне Полин! Ее младшей сестре! Как смела эта девчонка мечтать о мужчине, который ей не принадлежит? Король уже удалился, а Луиза так и стояла, стиснув в руках платок. От ярости было трудно дышать. Она еще отомстит. Страшно отомстит Полине. Только хватит ли ей силы, чтобы уничтожить родную сестру? В 1738 году при французском дворе кипели настоящие страсти...

- Нету никакого спасу от моей супруги! - жаловался генерал всем, кто готов был его слушать. - Давеча слуги доложили, что в полночь сбежала она из дома и всю ночь провела в избе нашего садовника! - Просто немыслимо! - ахали прекрасные дамы, обмахиваясь веерами. - А на той неделе она встретила управляющего в одной только ночной рубашке! - Какой срам! - басили почтенные мужи. - А недавно...недавно, - бедный генерал даже начал заикаться от обуревавших его эмоций. - Сосед видел ее прогуливающейся в поле...

С трудом упираясь на дрожащие руки, Элиза села в кровати. Все тело болело, а в голове поселился плотный туман. Красные пятна на застиранной простыне ещё больше сбили девушку с толку. Неужели?.. Она не помнила ничего о прошлой ночи кроме тихого шёпота на ушко "Хочешь пирожных, красавица?". Элиза очень любила пирожные... - Прости, красавица, я не подозревал, что ты невинна словно первый снег, - раздался рядом тот самый голос. Элиза повернула голову к мужчине, протягивающему ей несколько купюр. - Надеюсь, мой скромный подарок сгладит это небольшое недоразумение...