Нина -Женские романы о любви

Захару не хотелось двигаться, он так и сидел в распахнутом проеме окна старинного бабушкиного особняка, в лучах заходящего солнца. Посмотрел на часы – кажется, он здесь часа три или четыре. Провалился в свою сказку, как маленький мальчик и не смог остановить время. Но сегодня ему можно! Можно сидеть здесь, одному, в пустом доме, где наконец– то не слышны пьяные возгласы. В доме, где он помнил, как бабушка устраивала веселые застолья и приглашала соседей на их татарский осенний праздник Дервиза – посвященный благодарению земли за богатый урожай...

Хрис­тос вос­крес! Опять с за­рею Ре­де­ет дол­гой но­чи тень, Опять за­жег­ся над зем­лею Для но­вой жиз­ни но­вый день. Еще чер­не­ют ча­щи бо­ра; Еще в те­ни его сы­рой, Как зер­ка­ла, сто­ят озе­ра И ды­шат све­жестью ноч­ной; Еще в си­не­ющих до­линах Плы­вут ту­маны… Но смот­ри: Уже го­рят на гор­ных ль­ди­нах Лу­чи ог­нистые за­ри! Они в вы­си по­ка си­яют, Не­дос­ти­жимой, как меч­та, Где го­лоса зем­ли смол­ка­ют И не­пороч­на кра­сота. Но, с каж­дым ча­сом приб­ли­жа­ясь Из-за але­ющих...

Когда Дамир увидел всадницу, скачущую по степи, вслед за соколом, он удивился – дядя Зухраб никогда не брал на соколиную охоту женщин. Он направил своего жеребца к скачущей амазонке, и по мере своего приближения к ней разглядел: длинные светлый хвост разметавшихся волос, стройные ноги в облегающих по щиколотку темных брюках, концы белой рубахи были затянуты в тугой узел на груди. Амазонка скакала и кричала: – Au vollee! Когда девушка услышала, что позади нее скачет другой всадник, то оглянулась,...

Она, смеясь, остановилась у калитки: – Дамир, поздно уже! Давай обсудим это завтра! Папа заругается! Он чмокнул её за ушком: – Не заругается! Дядя Зухраб – мой родной дядя! А это значит, ругаться не станет! Дамир хотел поцеловать ее в губы, но она прикрыла их тонкими пальчиками и воскликнула: – Дамир! Посмотри! Звездопад!!!! Он не хотел смотреть на звезды – хотел видеть только ее широко раскрытые, голубые, как весеннее небо глаза! – Светланка, Светочка, Светлячок, – он зацеловывал ей щеки и шею. Она смеялась, но все также смотрела на небо...

Захар посмотрел на Зухраба – дядю отца. Зухраб всегда был для него вторым любимым дедом. Его родной дедушка Азамат умер рано, когда Захар «под стол пешком ходил». Поэтому бабушка и переехала несколько лет спустя, в Ялту, в свой семейный особняк, доставшейся ей в наследство от матери. Теперь у Захара остался только Зухраб. Все, кто когда– то его любил: мама, бабушка…а теперь и отец.… Все умерли. И в двадцать три года Захар, на этих многолюдных поминках по его отцу почувствовал себя абсолютно одиноким...

Упал тихо, будто не был под два метра ростом, будто сжался совсем и пожух. Захар оглянулся! И в мгновенье оказался около отца! Потом все как на автомате: искусственное дыхание, бил по лицу наотмашь, чтобы пришел в себя! Таблеток у Захара не было, он никогда не болел. Еле спустил отца к воротам кладбища. Скорая помощь приехала на удивление быстро, и весь следующий день Захар сидел около реанимационной палаты, на металлическом стуле, тупо уставившись в одну точку. На следующий день прилетел Рамиль, рыжая стерва не приехала, она как раз отправилась с подругами в Египет...

Позже Захар узнал от Рамиля, что отец вернул спорт кар в салон. И что после их встречи отец молчал несколько дней. И что рыжая сука, попыталась устроить разборку, но отец, кажется впервые в жизни, разорался на нее! А на следующий день он уехал, в очередную командировку. Захар в тот две тысячи десятый год поехал к маме на могилку второй раз. В первый его приезд, пятнадцатого мая, на ее день рождения, несколько рабочих установили на высоком холме памятник – который Захар представлял в своем воображении долгих девять лет – мраморный изящный ангел, смотрящий в сторону моря...

У Тараса он прожил полгода. Друг был на семь лет старше его и давно отделился от родителей. Поэтому отлично понимал Захара, хотя лишний раз в душу не лез. На выпускной Захар не явился, просто пришел в школу и забрал аттестат. По баллам, набранным на ЕГЭ, он поступил в МГУ на факультет журналистики, выбрав его наугад. Он никогда не думал, что поступит туда, где конкурс шесть человек на место, да еще за счет государства, без денег и знакомств. А сделал он это, опять, назло рыжей стерве, которая, когда...

Рыжую суку, а вернее всего – самого Захара, спас звонок в дверь. Захар остановился, вытолкнул мачеху за порог и с силой ударил кулаком в проём, пробив коробку дверного косяка. Та хрястнула и пошла трещиной! А в коридоре уже слышался радостный голос Рамиля: – Ма! Привет! А Захар дома? Рамиль вернулся на два дня раньше, что– то в лагере с водопроводом случилось, и их отправили домой… Захар в тот же вечер, несмотря на все протесты Рамиля, кинул в спортивную сумку вещи и ушел. Боялся, что, если останется – придавит рыжую гадину ночью...

Близился его выпускной. Отец в обычной своей манере перевел ему большую сумму на карту и сказал, чтобы он сам выбрал костюм, так как все равно не понимает в молодежной моде. На лице его сияла улыбка, которая стала для Захара за эти три года совсем чужой. Отец уехал в очередную командировку, расширять бизнес своего большого босса в Казани. Захар вертел в длинных смуглых пальцах платиновую карту банка, и ему хотелось закинуть ее в угол, в мусорное ведро! Он сжал пластик очень сильно, чуть не сломав...

Единственным живым человеком, в новой и стылой для него жизни оставался лишь Рамиль. Захар, не смотря на первый порыв, сначала отодвигал младшего брата на задний план, но понял потом, что мальчишка одинок, хотя обладал ранимой и открытой душой. Регина не сильно утруждала себя «мамством», как, она это называла. Готовить мачеха не любила и часто покупала в магазинах полуфабрикаты, или лапшу быстрого приготовления, называя это супом. Отец питался в ресторанах около своей работы и на любой неумелый, кулинарный шедевр рыжей суки отзывался мягко, однако ее стряпню почти не ел...

После смерти бабушки, он возненавидел отца окончательно – тихой, всепоглощающей ненавистью. Но особенно он возненавидел мачеху, которая возникла на пороге их с отцом, новой московской квартиры. Отец добавил деньги от продажи дома бабушки, и его новая семья переехала с окраины Москвы в зеленый, чистенький и тихий район с обширными прудами, от которого до Красной площади было сорок минут пешком. Конечно, купленная жилплощадь была из старого фонда, но, когда строительная бригада закончила ремонт и внесли...