ЛитераТорт

Через март всегда хочется как-нибудь переступить. Перешагнуть его, как первый ручей в подворотне. И чтобы брюки сзади остались целыми, не забрызгались этой калорийной, особо жирной городской грязью. К сожалению, брюки не остались. Март догнал и вцепился. Я бы хотела научиться ходить, как люди - с вечно не забрызганными брюками, но пока не знаю их секрета. Я бы хотела сесть в март, как в автобус из фильма "Гостья из будущего", открыть и закрыть дверь. Странствовать по всем любимым временам года, но только чтобы у меня внутри и снаружи ничего не шло быстрей, чем надо...

Самые румяные люди в лесу идут на лыжах. Или после лыж. Такое лицо подделать невозможно. Оно как свежая переводная картинка. Очень аккуратно, осторожно тянем толстый, нижний, белый, неинтересный слой, а яркая, трепетная, скажем, Красная Шапочка... или Карлсон... или просто колокольчик - остаются гореть. Эффектно смотрятся на белой кафельной плитке, на шкафчике кухонного гарнитура. А лучше всего, тайнее всего - на обложке толстой, уже наполовину заполненной, тетради собственных стихов. Лично у меня был тигр...

Некоторый снег в марте тает. Превращает горы города в родную слякоть на больших и малых дорогах. Небыстро, но упорно стекает с крыш. Ночью создаёт таинственные сосульки, такие мощные у основания, что если отломить и посмотреть сквозь, можно увидеть кусочек будущего: как город совсем поплывёт, как исказятся все в мире пропорции. Люди будут ходить по улице одновременно приподнятые и потерянные: словно их дома и адреса перепутались, перемешались, и большие буквы названий стали маленькими. Но скоро должно открыться восьмое чувство, и оно обязательно поможет в этом новом мире, выведет туда...

Утром всего лишь навсего один голубь будет замечен на карнизе. Первый, созерцательный. Голуби ведь в массе птицы довольно бесцеремонные. Они сбиваются в разухабистые уличные компании, утробно завывают на чердаках, плотным кольцом обступают человека с булкой или семечками в руке, на бреющем полёте хотят снести голову прохожему. Они шлёпают босыми розовыми лапами по лужам, по снегу, как беспризорники. Из клюва в клюв передают легендарные имена всех окрестных кормящих старушек. Наконец, они втискиваются в лёгкие, изящные кормушки, предназначенные для изящных и лёгких...

Глубинная российская топонимика - это отдельная Вселенная, рождённая Большим Взрывом Мозга. Скажем, промелькнёт вдруг название: деревня Блинные Кучи. Серьёзно? Да это опечатка, маслиничный фейк! В крайнем случае, народная сказка, в которой все люди и звери одинаковые, рыба голосом говорит, а хлеб песни поёт. Там всё происходит одновременно, потому что время ещё не изобрели. А значит, и раздумывать некогда, просто верь - и всё. Но наш мир - такой причудливый пирог... Куски сказки попадаются в нём, как не тщательно размешанная соль...

Всё, снег можно сбросить. Природа нажала кнопку на клавиатуре, не делая никаких резервных копий. Люди пришли, ростом с пятиэтажный дом. Как на подбор, с лопатами. Метали в синее солнечное пространство порцию за порцией. Не увесистыми, гулкими глыбами, а лёгкой и белой, очень мудрой бородой. Борода существовала мгновение, а на её месте тут же вырастала новая. Бороды ложились на землю, и в них были спрятаны, запутаны грузные ноябрьские снеговики с рябиновыми глазами, декабрьские сказочные снегопады, коварные январские гололёды, февральские короткие метели...

Добавляла в корзину. Потом думала, сомневалась, убирала. Снова думала, сомневалась - но уже в обратную сторону. Снова складывала в корзину, как необходимый гриб.  Но потом другие какие-то необходимые грибы теснили этот. Чаще ведь почему-то читаешь прозу, даже если себя относишь к роду поэзии. Проза больше похожа на язык, которым говорят люди. Но в ней содержаться не все вещества. И, когда веществ чувствуется нехватка, начинаешь принимать стихи. Так я двухтомник Роберта Рождественского всё-таки купила...

Ежегодно день памяти Пушкина стараемся отмечать. А тут как раз фильм вышел. В прошлом году "Онегин" понравился. Не сходить ли теперь на новейшего "Пророка"? Смущал немного жанр: драма, мюзикл. Моя филологическая подруга высмотрела мелкими буквами подробность: с элементами комикса... А билеты-то уже куплены! Но, в конце-концов, мир знает хорошие, очень хорошие и даже великие мюзиклы. Бывает, что режиссёр великого с хорошим насмотрится и сам захочет так же. Сказать своё слово. А у режиссёра - раз! И ничего не выйдет...

Мудрый закон гласит: пока не иссякло в доме последнее старое яблоко, не покупай нового. Всё так. Испытано и проверено. Новые придут своими тугими боками, ворвутся несокрушимой энергией, которую не смогли окончательно убить условия хранения на каких-то тёмных, мучительных для всего живого складах. Не сломили те казематы особый, яблочный оптимизм, не превратили в наглядное пособие для натюрморта. И нашему сибирскому человеку яблоко, безусловно, родня. Так вот, явятся новые сплочённой группой, и то старое, одинокое никто уже есть не захочет...

Для начала купим совершенно зелёных. Потревожим идеально уложенные в коробке гроздья, извлечём увесистую, неуклюжую, вызывающе неспелую. Такое не едят. И эта гроздь ещё немало была в пути, ехала и летела тысячи километров. Значит, срезали её с родной травы ещё до появления на свет. Срезали идею грозди. Упаковали, отправили. В дороге идея воплотилась, но не до конца, а только до пронзительно-зелёного цвета, до безвкусного мыльного вкуса. Доводить идею до ума будет тот, кто извлечёт её из коробки похожих и унесёт в тщательно завязанном на два узелка пакете...

Утром откроешь шторы, будто театральный занавес, а там - Луна. Абсолютно полная, уверенная в себе, как колобок. Давно, задолго до всего нам известного, какая-то изначальная бабка, наскребла Луну по сусекам, остывать поставила. А Луна покатилась. Много с тех пор встретила она зверей и лис, которые кусали бок, и даже совсем глотали, оставляя небо пустым и тревожным. Как мы теперь? Но бабка не зря была изначальной, и скребла с умыслом. Луну заговорила она на вечное возрождение. Так, чтобы до конца не...

А с компотом этим история повторяется регулярно. Вопрос вечный, жизненный не даёт покоя: не мало ли я мою сухофруктов? Глубинная-то суть именно в них. Полежат как следует в горячем взваре, потомятся. В размерах значительно увеличатся. Это я проходила, знаю. И мою сухофруктов в самый раз. И всё равно сомневаюсь: не мало? Подумаю - и ещё положу сверху горсть сморщенных яблок, абрикосов и самых любимых груш. Кипи, кипи, моя кастрюля! И кастрюля кипит. А та, последняя, горсть шапкой поднимется и захочет, как мишкина каша, куда-нибудь убежать...