Солнечный луч, тонкий и настойчивый, пронзил полумрак спальни и упрямо светил мне в лицо, мешая спать. Я недовольно поморщилась и глубже зарылась в подушку, пытаясь ухватить ускользающие остатки сладкого сна. Рядом, обдавая меня теплом, мерно дышал Сергей. Я улыбнулась, не открывая глаз. Три года. Уже три года я просыпалась вот так, чувствуя его плечо под своей щекой, вдыхая этот неповторимый запах — смесь его одеколона, кофе и чего-то неуловимо родного. Мы не были расписаны. «Зачем эти формальности?» — смеялся Сергей, — «Когда у нас и так все по-настоящему?»...

Я всегда знала, что мама экономит. Эта её бережливость была притчей во языцех, вечной темой для наших с братом добродушных шуток и папиных усталых вздохов. Мама могла обойти три рынка и пять супермаркетов в поисках картошки на два рубля дешевле, штопать папины носки до состояния произведения авангардного искусства, а старые футболки, пережившие несколько поколений, превращать в идеальные тряпочки для пыли. «Копейка рубль бережёт», — говорила она с видом министра финансов, пряча очередную сэкономленную сотню в тайный карман своего цветастого фартука...