Татьяна Ивановна замерла с полотенцем в руках. Вода ещё тихо капала с волос на линолеум, оставляя неровные тёмные круги. Из комнаты доносился хриплый, надломленный от крика голос зятя. — Это моя квартира, я её купил! А ты здесь никто! — кричал он, захлёбываясь злостью. — Никто, слышишь? Дочь молча смотрела в пол. Это молчание резало по сердцу больнее любых слов. Татьяна машинально сжала в руках полотенце так сильно, что суставы побелели. Десять лет. Десять лет она выплачивала ипотеку за эту «трешку», во всём себе отказывая, в старом пальто ходила, чтобы молодые жили в комфорте...

Анна не собиралась сегодня возвращаться домой так рано. Наоборот — готовилась к долгому совещанию, где начальство опять будет толочь воду в ступе, делать вид, что решает судьбы отдела, и перекладывать ответственность на тех, кто действительно работает. Но встречу внезапно перенесли: кто-то из руководителей слёг с простудой, кто-то забыл документы, кто-то просто не пришёл. Анна застегнула пальто и с облегчением выдохнула. Свободный вечер — звучит заманчиво, если бы не одно «но». Всё последнее время...