Слушай — ты, не выпендривайся. Мама останется столько, сколько захочет, — рявкнул он на меня. Я дёрнулась, как от пощёчины. Его голос, резкий, чужой, обрушился на меня неожиданно — словно кто-то распахнул дверь и впустил сквозняк, от которого внутри всё похолодело. — То есть… как это «сколько захочет»? — я старалась говорить ровно, но голос всё равно качнулся. — Мы вообще-то договаривались. — Это ты договаривалась, — бросил он, делая шаг вперёд. — А я сказал: мама останется. Хлопнула дверца шкафа — он нервно дёрнул за ручку, будто демонстративно показывая, что разговор окончен...

Первое, что Лена заметила в Артёме — его руки. Большие, надёжные, с тонкими пальцами музыканта, хотя он работал инженером. Второе — как он говорил о матери. — Мама у меня удивительная женщина, — сказал он на третьем свидании, когда они сидели в маленькой кофейне у окна, и октябрьский дождь стучал по стеклу. — Одна меня вырастила, папа рано ушёл. В его голосе звучала такая нежность, что Лена почувствовала тепло в груди. Вот он, думала она, мужчина, который умеет ценить, любить, заботиться. Не то что её предыдущий парень, который забывал о днях рождения и считал романтикой пиццу из микроволновки...