Оторваться невозможно. Когда анонсировали сериал по Fallout, я был уверен: ничего хорошего не выйдет. Дело в слишком многогранном мире, в котором сочетается несочетаемое. В играх вы задорно расстреливаете рейдеров, а затем трясетесь от страха в лаборатории, где проводили бесчеловечные эксперименты. Издеваетесь над одним напарником и напряженно лечите другого от пагубной зависимости. В голос смеетесь над нелепыми бедами гулей и рыдаете, принося себя в жертву ради общего блага. Все эти настроения обязательно нужно передать, иначе фанаты после просмотра скажут: «Не, это ненастоящий Fallout»...

Когда мне было восемь, отец притащил домой радиоприёмник — серый, угловатый, с запахом пыльной пластмассы и кнопкой, которая заедала при нажатии. Он с важным видом вставлял в него батарейки, словно подключал аппарат к сердцу нации, потом вытягивал антенну — длинную, тонкую, с лёгким свистом, будто вытаскивал копьё, и садился с чаем к кухонному столу. Отец пил крепко заваренный чай в стеклянном стакане с подстаканником, гремел ложкой, настраивал волну, морщился и слушал сводки новостей с таким выражением лица, будто от него зависел исход выборов или, на худой конец, судьба Вселенной...