Третью ночь подряд видела Наталья один и тот же сон, и заканчивался он до жути явственно. Так явственно, что вспоминая его, она холодела от ужаса. Она просыпалась среди ночи, потерянно ходила по дому, по привычке начинала утренние хлопоты. Но нет-нет да наваливались туманные видения сна, и Наталья, опираясь на столешницу, стояла, опустив голову, стараясь не думать, не думать об этом. А снилась ей дочь. Будто б малая ещё совсем, будто б тонет она в реке. И так явственно тянет к ней ручки: помоги, мол, помоги...

Артур быстро выглянул из подворотни и тут же спрятался обратно. Плохо. У костра, разведённого в стальной бочке, мялись четыре тёмные фигуры. Тела укутаны в чёрные рясы, лица скрыты капюшонами. Не бродяги – либо «Сартрийцы», либо «Ницшеанцы». Впрочем, какая разница? Встреча ни с теми, ни с другими не сулила ничего хорошего. Эти группировки годами не могли поделить территорию. Горин плохо разбирался в радикальных течениях, но одно знал чётко: «От идейных философов нужно бежать без оглядки». Это последнее, что сказал ему отец перед смертью...