Это происходит почти незаметно. Ты заходишь домой — и первым делом говоришь не себе, не человеку, а существу, которое даже не отвечает словами: «Ну что, малыш, как ты тут?» «Ты скучал?» «Посмотри на меня… что ты хочешь сказать?» И в этот момент ты не чувствуешь себя странным. Не чувствуешь абсурда. Не думаешь: «Зачем я это делаю?» Ты просто говоришь. Честно, мягко, человечески. Как будто тебя действительно понимают. Как будто животное — это существо, которое слышит не слова, а суть. Почему...

— Ты вообще соображаешь, что творишь? — Максим швырнул ключи на столешницу так, что те со звоном отскочили к самому краю. — Мать твоя лежит, ноги не держат, а ты тут… что, Телеграмм листаешь? Людмила даже не вздрогнула. Пальцы сами потянулись к чашке — тёплой, почти остывшей, но всё ещё дающей хоть какую-то иллюзию спокойствия. — Совсем ослепла, нахалка? Мать купать надо и кормить, а ты всё кофеёк попиваешь! — закричал муж. Она медленно подняла глаза. Максим стоял посреди кухни — красный, взъерошенный, в той самой куртке, которую она стирала позавчера вручную, потому что машинка сломалась...