Почти в каждой классической сказке мы встречаем знакомую формулу: добрая, но покорная девушка и её злая мачеха. Белоснежка, Золушка, Гензель и Гретель, Василиса Прекрасная — все они сироты. Родные матери этих героинь исчезают задолго до того, как начинается сюжет. Их место занимают мачехи — женщины с холодным сердцем, алчностью во взгляде и зеркальцем в руках. Почему же сказки — древнейшие тексты, отражающие коллективное бессознательное — оставляют матерей в тени? И почему роль злодейки достаётся именно женщине, заменившей мать? В старинных сказках смерть матери почти обязательна...

Никогда не забуду эпизод из КВН, наверно, еще 80-х годов. Там они зачитали отрывок из Библии: «Авраам родил Исаака, Исаак родил Иакова и Исава, Иаков родил Иуду и братьев его…», а потом сделали вывод: «В общем, мужчины занимались обычными делами». Все очень смеялись. И я тоже. Если дальше углубляться в Библию, то можно заметить такую закономерность. Благочестивым, любящим Бога царям наследовали безбожные развратные сыновья. Но почему? Все просто: женами этих благочестивых царей, как правило, были язычницы...