Вчера вечером внезапно меня начало трясти по страшному, прямо колотило и я замерзла так, как будто голая стою на морозе на улице. Так последний раз меня колотило десять лет назад на операционном столе. Я лежала одна, голая, в операционной в ожидании врачей. Было настежь открыто окно. На улице был мороз. Меня колотило так сильно, что стол подо мной ходил ходуном. Тряслись руки, ноги, все тело. Не выдержав, я прокричала и попросила, чтобы или окно закрыли, или меня прикрыли. Меня накрыли простыней...

Иногда плата за будущее измеряется не в граммах золота, а в граммах тишины. В сарае, пропахшем холодом и смертью, пахло ещё и этим – дорогой, невыносимой тишиной. Вера сидела у тела профессора Иванова и смотрела на спящих детей. Обещание, данное умирающей матери, жгло её изнутри сильнее любого огня. Она потеряла всё. Но именно в этой точке полного опустошения родилась новая Вера – не хранительница, а мать. Готовая на всё. ГЛАВА 1 ГЛАВА 2 Зима свирепствовала, занося степь глубокими сугробами. Сарай скрипел под натиском ветра, а холод пробирался внутрь, несмотря на все попытки заткнуть щели...