Боль была такой сильной, что от нее сводило скулы. Кирилл зажмурился, сжал щеку, которая начала пылать от удара, а потом отбежал в сторону, слушая, как бьется в груди сердце. «Трус! Слабак! Предатель!» - эти мысли летали в его голове, а где-то на заднем фоне он слушал слова отчима. - Ну ты и *****! Просто *****, которая наставляла мне рога все эти годы! Кирилл открыл глаза, попытался прийти в себя после удара. Может быть, отчим был прав, дав ему пощечину? Может быть, мама и вправду была не такой...

— Ну зачем ты полез?! — прошептал Роман сидящему рядом мужчине, схватился за голову, которая гудела, словно пустое ведро, по которому жахнули кувалдой. — Тим, зря! Я бы сам разобрался, а ты не вмешивайся, ничем хорошим это не закончится. — Да как не влезать, Ром! — баюкал распухшую руку Тимофей Фёдорович. Один глаз у него заплыл, из брови сочилась тонкая красная струйка. — Ты мне кто? Ты мне брат. И точка. Они сидели за решеткой в отделении, а там, у выхода, за столиком с лампой под зеленым абажуром и стопкой папок писал что–то молодой лейтенантик...