Снег лег плотным покрывалом на землю, наступило время Мары и Карачуна. Баба Надя решила оградить деревню от всяких незванных гостей и обновить защиту. Она достала из сундука свою скатерку, на которой была вышита местность, и стала ее внимательно изучать. — Эх затерлось многое, нитки поистрепались, — вздохнула она. Бабушка вытащила пяльцы и мулине, заправила нитку в иголку и стала вышивать, шепча себе под нос обережные заговоры. Иголка с тёмно-красной нитью плавно скользила по толстому льну, выписывая сложные обережные узоры...

Под окном больничной палаты – железная крыша крыльца. Дождь – осенний, колкий, каменный бил громко и мерзко. Марина проснулась от этого шума, лежала и прислушивалась к себе. Она тут оперировалась – удалила кисту, а вместе с ней и яичник. Возраст что ли? Впрочем, тут лежали женщины разного возраста. Тусклый свет шел из приоткрытой двери коридора. Запах валерианы, хлорки... И тут, сквозь заглушающий металлический звук дождя, Марина услышала подвывание. Она прислушалась – нет, все тихо. А потом – опять...