Когда я вернулась с похорон мамы, то увидела в своем доме вечеринку, которую закатили свекровь с мужем. «Че грустишь? Тебе от твоей старухи пять миллионов досталось, и квартира мы теперь заживем. Радоваться надо». Улыбаясь, сказала свекровь. Муж только кивал. Но их веселье длилось недолго, ведь терпеть такое я не стала. Машина скорой помощи исчезла за поворотом, а я все стояла у подъезда и не могла поверить, что все закончилось. Мама умерла час назад, но мне казалось, что время остановилось. Сентябрьский...

Мои руки по локоть были в глине. Серая, податливая, тёплая — она слушалась меня, как никогда не слушался муж. На гончарном круге рождалась новая ваза, высокая и изящная, совсем не похожая на те приземистые кастрюли, в которых я варила супы для семьи двадцать три года. — Красиво получается, — сказала я сама себе и улыбнулась. Это была первая улыбка за целый день. А может, и за неделю. После развода улыбки стали редкими гостями на моём лице, но зато искренними. Не вымученными, не дежурными — настоящими...