Лето 1953-го года в ростовских степях было жарким и безжалостным. Солнце, словно расплавленный медный грош, висело в выцветшей до белизны синеве, выжигая последние соки из пожухлой травы. Но не зной терзал деревни в тот год. Сквозь щели в ставнях, над заборами из плетня, из уст в уста пополз шепот, густой и липкий, как смола. Пропадал скот. Сначала в Малиновке, потом в Калиновке, затем в Заозерной. Не так, как воруют люди — тихо, ночью, овцу или теленка. Нет. Это было явление. Утром хозяин, щурясь от слепящего солнца, подходил к своему сараю и застывал в оцепенении...