— Я могу уйти от тебя, — сказала Вера, не поднимая глаз от разделочной доски. Кирилл даже не оторвался от телефона. Сидел на диване, большой палец скользил по экрану — вверх, вниз, вверх. В квартире пахло жареным луком и чем-то ещё — его новым одеколоном, которого раньше не было. — Ну и уходи. Нож замер в её руке. Луковица наполовину нарезанная, слёзы на щеках — то ли от лука, то ли нет. Вера медленно подняла голову, посмотрела на спину мужа. Широкие плечи, новая рубашка, которую она не стирала и не гладила...

Грязный, пыльный, с тяжелым запахом старости и сырости, ковер лежал посреди нашей новой, ещё почти пустой гостиной, как дохлая собака. Красный, когда-то, сейчас он был какой-то буро-грязный, с протёртыми до основы пятнами и вытертыми бахромками по краям. По углам торчали нитки, в середине зияла дыра размером с блюдце, а от него несло так, будто его десять лет держали в сыром подвале. — Лена, это вообще нормально? — голос у Миши дрожал от злости. — Это… это что такое? Я молча смотрела на ковер, на...