Слова упали в тишину кухни тяжело, как мешки с цементом. Валерий смотрел на мать, Антонину Петровну, и не мог понять, шутит она или всерьез решила перечеркнуть последние пятнадцать лет его жизни одной фразой. За окном промозглый ноябрь хлестал дождем по стеклам старого дома — того самого дома, крышу которого он перекрывал прошлым летом, надрывая спину. — Мам, повтори, — голос у него сел, став хриплым и чужим. Антонина Петровна нервно оправила передник, избегая встречаться с ним взглядом. Она взяла со стола чашку, отпила остывший чай и, наконец, посмотрела на него...