Когда Денис сообщил мне, что его мать задолжала двести пятьдесят тысяч рублей в микрозаймах, а нам теперь придётся ей помогать, я даже не удивилась. Сидела на кухне с чашкой остывшего кофе, смотрела в окно на ноябрьский двор — мокрый асфальт, голые деревья, серое небо — и думала: вот оно, началось. Началось то, о чём предупреждала моя мама, когда мы с Денисом женились: "Людмила Петровна привыкла жить не по средствам. Рано или поздно это станет твоей проблемой". Стало. Ровно через три года после свадьбы...

Первым, что услышала Вика, вернувшись с тяжелыми пакетами, был не привычный упрек Руслана, а голос дочери, в точности повторяющий его гнусаво-снисходительную интонацию — укол булавки. — Ну что, мам, опять курицу будешь жарить? Надоело уже. Вика замерла в прихожей. Пакеты, набитые овощами, куриными окорочками и пачками гречки, впились в пальцы багровыми жгутами. Она медленно, чтобы не скрипнула дверь, поставила их на пол. Сердце билось где-то в горле — гулко, как набат. Из гостиной, не оборачиваясь, говорила Лида...