— Лохушка ушла? — смеялся муж. Я услышала и подменила договор... Кухня была заполнена запахом жареной мойвы и наглости, Тамара Ильинична хозяйничала здесь так, будто Алиса была не собственницей трехкомнатной «сталинки» в центре, а бедной родственницей, которую пустили переждать зиму. Свекровь разливала чай в Алисины кружки с таким звоном, что казалось, фарфор сейчас треснет от её напора. — Алисочка, сахарку? — проворковала она, двигая сахарницу локтем. — В общем, я всё уладила. Риэлтор у меня свой, проверенный, твою трешку берут за наличку, прямо завтра...

Соседка позвонила ночью, и Клава сразу поняла, что случилось. Точнее, Клава поняла, что кто-то умер – по иным случаям ночью не звонят. Но Клава подумала, что это папа. И даже рассердилась на маму: уж в такой момент можно было забыть о своей принципиальности и позвонить самой, а не просить тётю Свету. – Ало? – сонно проговорила Клава в трубку. – Ой, у вас, наверное, ещё ночь, – сказала тётя Света своим вечно извиняющимся голосом. – Прости, деточка. Но тут такое дело… Мамочка твоя… В трубке послышались приглушение рыдания...