Я всегда представляла любовь как запах свежего хлеба из печи у бабушки на кухне. Не булочной, не ресторана, не этих ваших фермерских пекарен — а именно бабушкиной кухни, где половицы скрипят, как будто разговаривают, а часы на стене тикают чуть громче, чем надо. Где окна запотевшие, подоконник усыпан шелухой от лука, а бабушка колдует над тестом, поправляя очки тыльной стороной руки. И ты заходишь с мороза, щеки горят, нос мокрый, а на плите уже шкварчит чугунная сковорода, и пахнет не просто едой — пахнет жизнью...

Тёмные дела любят особую атмосферу. Разве можно творить зло в светлых залах, с широкими окнами и высокими потолками? Сергей, чью репутацию в этом районе Москвы трудно было назвать однозначной, принимал своего гостя в тесной каморке с обшарпанными стенами. И хозяин, и его гость сидели на старых коробках и курили дешёвый табак. По взгляду владельца подпольного офиса было видно, что предложение Ивана его заинтересовало. — Говоришь, продаёт свою дочь? — спросил Сергей и подмигнул. В его глазах появилось нездоровое возбуждение...