Утро в мастерской начиналось с запаха. Горьковатой пыли глины, сладковатого дыма печи, въевшегося в дерево пола лака и старого масла. Алевтина Петровна, Тина, для немногих знакомых, просыпалась раньше рассвета, когда город за окном её старой двухэтажки на окраине ещё спал. Первый глоток крепкого, чёрного кофе, первая сигарета, щелчок включения старого транзисторного радио, тихо бубнящего новости. Потом — долгий взгляд на гончарный круг, на полки, уставленные ещё сырыми заготовками, на готовые глазурованные кувшины, вазы, чаши, застывшие в немом ожидании...

Странное дело, но я почему-то ждал этой встречи выпускников. Прошло пятнадцать лет, и обычно я от таких сборищ держусь подальше — лучше дома с пивком футбол посмотреть. Но не в этот раз. И теперь, оглядываясь назад, я понимаю, что именно то дурацкое решение — пойти — перевернуло всю мою жизнь. Не пойди я туда, я бы не встретил Веню. И не оглядывался бы сейчас через плечо, ожидая, что за мной вот-вот придут. Мы собрались в какой-то новой чебуречной, хотя я предлагал завалиться в тайский ресторанчик, как в старые добрые...