«Ни твои бульоны, ни твои отвары не помогут ему! Ты губишь моего сына своей бестолковой заботой!» — резкий голос Анны Викторовны разрезал тишину больничного коридора. Маша сжала кулаки так, что ногти впились в ладони. Уже третью неделю она не спала нормально, разрываясь между работой и больницей, а её свекровь находила в ней всё новые и новые недостатки. — Я делаю всё, что могу, — тихо ответила Маша, глядя в пол. Спорить не было сил. — Всё, что можешь? — Анна Викторовна презрительно фыркнула. — Да...

Вечерний сумрак густел за окнами, окрашивая стены их гостинной в свинцово-синие тона. Вика стояла у стекла, наблюдая, как зажигаются огни в окнах напротив, такие же уютные и чужие. В квартире пахло свежезаваренным чаем и едва уловимым ароматом ее духов, который она любила, — запахом свежести после грозы. Этот запах был частью дома, их общего дома. За спиной послышался твердый, размеренный шаг. Она узнала его походку, всегда такой уверенной, будто он не идет, а утверждает свое право на пространство...