Марусе казалось, что она не сможет заснуть. Однако, стоило её голове коснуться мягкой прохлады подушки, женщина задышала ровно и спокойно. Данила, выку_рив последнюю из пачки сигарету за день, чувствовал тошноту и раздражение. В горле саднило, будто по нему прошлись крупным ржавым наждаком. Успокоившись, он был полон решимости поговорить с женой ещё раз. Данила и сам понимал, что оставаться в деревне - не выход. Наступило такое время, которое всю страну перемолотило. Что уж говорить об их колхозе, или их семье с двумя подростками...

Во вторник в школу Серега, конечно же, опоздал. Не так, чтобы уж очень сильно, но когда он заскочил в парадные двери, звонок на урок уже дозванивал свои последние нотки. Пока сбросил одежду в раздевалке, пока взлетел на третий этаж, дверь в кабинет истории была уже закрыта, а въедливый голос Александры Семёновны что-то бубнил за, покрытыми коричневым облупившимся пластиком, створками. «Может, совсем не ходить? – подумал он, – Будет сейчас грузить!» Но появившаяся в дальнем конце коридора фигура завуча Анны Георгиевны, пресекла возможность отступления...