Она всегда казалась мне красавицей. Из какого то романа или волшебной повести. Ее стихи на вкус были похожи на снежное "клафутти"... На осенний ликер из кленовых листьев. Я грущу о ней. Я впитываю ее. Она есть во мне.. Я повторяю строфы, я учу мелодию посмертия.. Нет, бессмертия. Что выйдет и выучится - не знаю... Просто, буквами записываю рисунок, как привыкла всегда... Буквы они же мне подчиняются. Только смерть - не подчиняется... Она растворяется в любви... Но. Стоп, стоп. Забыть про смерть...

Рубиновый венец 107 Начало Августа Карловна думала о письме, которое много лет назад Мария написала Вольдемару уже из имения. Она его помнила до последней строчки. Мария писала Вольдемару дрожащим почерком, что ждет ребенка. Умоляла о встрече. Августа тогда письмо сожгла в камине, а сыну ничего не сказала. Она торопила его с помолвкой. Анна Долгова — вот достойная партия. Приданое, связи, репутация. Он долго сопротивлялся, но мать оказалась настойчивой. — А если ребенок все-таки родился? — прошептала она в пустую комнату...