Одной из самых ярких постановок Московского драматического театра имени Пушкина по-прежнему остаётся спектакль Юрия Бутусова «Барабаны в ночи» – пример того, каким может быть современный #театрвойны. Спектакль, премьера которого состоялась в 2016 году, продолжает идти и в 2024-м, сохраняя свою актуальность. Среди исполнителей главных ролей — Александра Урсуляк, Тимофей Трибунцев, Анастасия Лебедева, Александр Матросов. Пьеса Бертольта Брехта, опубликованная в 1922 году, отражает травматичное время послевоенной и революционной Европы. Главный герой Андреас Краглер возвращается с войны после четырёх лет отсутствия и обнаруживает, что его невеста Анна вышла замуж за другого. Эта история — не только о разочаровании и утраченной любви, но и о бессилии человека на виражах катастрофических витков истории. Бутусов углубляет текст Брехта, превращая спектакль в универсальную историю о войне как непрерывной разрушительной силе. Здесь она не только конкретная Первая мировая, но и война как состояние, которое разрушает человечность и само время. Условно живые герои оказываются тенью себя, застывая в перманентном состоянии бедствия. Первая сцена, где Краглер, одетый в белое платье-саван, встречает Анну, напоминает не примирение влюблённых, а кладбищенскую пляску смерти. Краглер в исполнении Тимофея Трибунцева — это гибрид живого и мёртвого. Центральным образом спектакля становится «ритм войны» — музыка, звучащая как нарастающий барабанный бой и поглощающая всё вокруг. Этот ритм непреодолим, он символизирует бесконечный цикл разрушений, где герои застряли навсегда. Звуковой лейтмотив спектакля превращает действие в эпическую симфонию на темы Брехта, усиленную аллюзиями, вздохами и тревожной метафоричностью. «Его сюжет — война, а не война и революция, — писала после премьеры театровед Ольга Федянина, специалист по немецкому театру и Брехту в частности. — И война у него не Первая мировая, а любая, всеобъемлющая, вечная — катастрофа, включающая в себя любые другие катастрофы. Его персонажи, хотя и штатские, испепелены ею. Его спектакль не качается на грани между двумя обрывами, а идёт по кругу, не сдвигаясь с места, ибо некуда. <…> Финальное преображение Краглера во втором действии Бутусов неожиданно помещает в очень конкретный исторический антураж, включая хронику времён строительства Берлинской стены. На экране — на глазах растёт ввысь каменная гряда, рыдающие или недоверчиво улыбающиеся люди смотрят друг на друга по обе стороны, в то время как стена разрезает насмерть живой городской ландшафт. На сцене Андреас Краглер, надев на себя, наконец, “приличный” клетчатый костюм, усаживается у телевизора, рядом с ним две женщины, одна из них, впрочем, красивый андрогин, другая мутировала в домашнюю собаку». У Бутусова война не просто описывает эпоху, а становится состоянием души. Его «Барабаны в ночи» — это кабаре человеческой трагедии, где события не разделены на «до» и «после»: они всегда здесь, внутри нас. Этот #театрвойны перестаёт быть просто историей, затянув зрителей и героев в нескончаемое «сейчас», одинаково болезненное и беспросветное.