Восемь лап!

Бобр не ищет встреч с людьми и не тратит время на демонстрации силы, потому что его день расписан по минутам: проверить плотину, подтянуть ветви к хатке, подлатать лаз. Но как только мы перекрываем путь к воде или начинаем «наводить порядок» на берегу, мирный инженер превращается в животное, которому есть что защищать, и которое умеет это делать быстро и решительно. Бобр - крупный полуводный грызун с нетипичными для млекопитающих адаптациями: ноздри и слуховые проходы при нырке герметично закрываются,...

Тишина, запах сырой коры, тропа между елями. Где-то рядом фыркает, щёлкают клыки, шуршит подстилка. Не рычание, не вой - короткое «хр-хр». Это сигнал. Если повезёт, он уходит сам. Если нет - остаётся одна мысль: где бы сейчас оказалась ближайшая сосна повыше. Кабан - тяжёлый, низкий и невероятно быстрый. Взрослый самец доходит до метра в холке, тушка до 200-250 кг, редкие гиганты - больше. На груди и плечах у него «калкан» - плотный хрящевой щит толщиной до нескольких сантиметров. Он гасит удар и плохо пробивается даже пулей, не говоря уже о палке или ножике...

Вы медленно бредёте по осеннему лесу, где под ногами шуршат опавшие листья, словно шепчут забытые секреты давно ушедших сезонов, и вдруг ваш взгляд цепляется за неожиданную вспышку цвета. Это не нежный цветок и не спелая ягода, а нечто громоздкое, ярко-жёлтое, будто кусочек солнца, случайно упавший на потрёпанный ствол старого дуба. Знакомьтесь – трутовик серно-жёлтый, гриб, который на первый взгляд кажется экзотическим украшением природы, но на деле скрывает роль хитрого паразита, что неспешно пожирает дерево изнутри, разлагая его ткани год за годом...

Пустыня Гоби кажется тихой... Днём воздух дрожит, ночью песок остужается, а кочевники, перебирая сухие нити преданий, повторяют одну и ту же историю про странного обитателя барханов. Его зовут олгой-хорхой - слово короткое, сухое, как удар ветра по палатке. Его описывают как толстого красного червя без головы и ног, длиной примерно с человеческую голень, и приписывают ему свойства, от которых у людей поднимается бровь. Смертоносный яд, электрический удар, смерть от одного прикосновения. Признаться,...

О «секрете бобра» говорят так, будто это старинный эликсир, который и силы возвращает, и здоровье латает, и вообще творит чудеса. Красиво звучит, но прежде чем верить этикетке, стоит разобраться, что именно прячется за словом «кастореум», как его получают и на что он реально способен. Бобровая струя - это пахучий секрет из парных касторовых мешков, расположенных рядом с анальными железами. Его вырабатывают и самцы, и самки; в природе секрет нужен для меток и коммуникации внутри «бобровой» территории...

Есть летние звуки, которые мы терпим. Жужжание у окна, ленивые петли над столом, привычная комнатная муха клянчит крошку и тут же забывает, зачем прилетела. Но ближе к концу лета и особенно осенью на сцену выходит другая артистка. Она не просит - она берёт. Больно, честно говоря. Это осенняя жигалка, она же Stomoxys calcitrans. Комнатная муха не умеет прокалывать кожу. У неё ротовой аппарат - губчатый, для лизания. Жигалка вооружена иначе: спереди торчит жёсткий хоботок, как тонкий гвоздик, а на конце - микрозазубрины...

На каменистых склонах Средиземноморья среди душного света и ветра растёт невысокий куст с бумажными лепестками - ладанник, или Cistus. Он цветёт волнами: каждый отдельный венчик живёт всего день, к вечеру вянет, а наутро распускается новый, поэтому куст неделями держит «шапку» цвета. Белые и розовые сорта нередко имеют тёмный глазок у основания лепестков, и эта простая графика на фоне сухой земли выглядит особенно чисто. Главная примета рода - смола лабданум. Листья и молодые побеги покрыты клейкой плёнкой, благодаря которой куст пахнет на расстоянии тёплой смолой с медовыми и пряными нотами...

На северо-западе Камеруна, на высоком плато, лежит небольшое круглое озеро Ньос. По площади оно невелико - примерно пара квадратных километров, зато глубина проваливается больше чем на двести метров. Дно - это не просто илы и камни, а застывшая память о древнем взрыве воды и магмы. Такой кратер называют мааром - чашей, родившейся от встречи холодного и горячего. Главная особенность Ньоса не видна глазу. Вокруг тянутся вулканические разломы, из глубины постоянно просачивается углекислый газ. Холодные глубокие слои воды принимают его как бутылка с содовой - медленно, терпеливо, без пены...

На опушке влажного леса всё кажется обманчиво мягким: сердцевидные листья тянутся к солнцу, под ними прохладная тень, над ними ленивые насекомые, и лишь опытный взгляд замечает по краю листовой пластинки то самое стеклянное мерцание, которое лучше не путать с росой. Джимпи-джимпи - жалящее дерево Dendrocnide moroides - относится к семейству крапивных, но сравнивать его с нашей крапивой всё равно что ставить в один ряд бумажную осу и авиамодель с реактивным двигателем: принцип похож, последствия несоизмеримы...

Эта громоздкая машина придумана не под охоту в толще воды, а под однообразную, но эффективную работу на берегу: ночные марши по пойменным лугам, аккуратный «скос» травы, медленное переваривание клетчатки. Вода для него - дом и щит, а не столовая. Основой рациона бегемота остаются травы, которые он срезает широкими губами и собирает в объёмные пучки, не утруждая себя тонкой «кулинарией». Его желудок сложный, многокамерный, но это не классическая жвачка с отрыжкой: пища ферментируется долго, последовательно, и вся система подстроена под медленную работу с растительными волокнами...

Есть грибы, которые обманывают внимательного человека даже не внешностью, а привычками. Летний опёнок тянется к светлым пням и валежнику, разрастается дружными «букетами» и пахнет так, что рука сама тянется к ножу. Рядом, будто специально для урока осторожности, появляется галерина окаймлённая - скромная, ровная по окраске, безыскусная на вид, но опасная настолько, что никакие домашние хитрости вроде «долго проварить» с ней попросту не работают. Их сходство с расстояния пары шагов пугает, а различия становятся очевидны только тогда, когда вы доверяете не одному признаку, а целому набору...

Шкура на снегу, рукавицей раздвинули пар от дыхания, а там сырая печень, густая как сумерки, полоски жира, ещё подрагивают сухожилия. Для приморских жителей Чукотки в этом нет ни экстрима, ни чудачества - просто обед. Для человека, выросшего на котлетах и салате оливье, такой рацион звучит как билет в реанимацию. Откуда эта пропасть? Береговая жизнь тянет к морю - морж, тюлень, мясо с жиром и внутренности, ценная печень. Летом добычу сушат или укладывают в ямы, где холод, вода и время превращают мясо в долговременный запас...