КУМЕКАЮ

Ольга спрятала ключ в карман джинс, а деньги и записку – обратно в конверт, в шкатулку. Сердце колотилось. Страх никуда не делся, но к нему примешалось что-то новое – крошечная искра надежды. Тайна. Возможность действия. Бабушка, даже уйдя, протягивала ей руку помощи. Она вышла в коридор. Из комнаты Виктора Сергеевича доносился храп. Он заснул, уверенный в своей победе. Завтра… Он сказал, завтра они должны уехать. Значит, времени почти нет. Ольга подошла к двери Андрея, постояла, собираясь с духом, и вошла...

Холодный октябрьский ветер бил в оконное стекло старой «хрущевки», завывая в щелях рамы. Ольга прижала ладонь к холодному стеклу, следя за тем, как дождь размазывает отражение уличного фонаря в мокром асфальте. Квартира, доставшаяся ей от бабушки, была маленьким островком, последним клочком твердой земли в океане ее жизни, который вот-вот должен был поглотить ее без остатка. За спиной послышались тяжелые, знакомые до тошноты шаги. Она не обернулась. Знакомый запах дешевого табака и чего-то затхлого, старческого, что всегда витал вокруг Виктора Сергеевича, ее отчима, заполнил комнату...

Игла вонзилась в подушечку пальца. Резкая, знакомая боль заставила Алёну вздрогнуть. Кровь, алая и живая, выступила каплей на изможденной коже. Она машинально сунула палец в рот, солоноватый привкус железа смешался с горечью на языке. Не время. Нет времени на боль. Три кофточки ждали подшивки рукавов к утру, а в углу комнаты, на единственном стуле, не занятом тканью, громоздилась гора детских платьев, требующих ремонта. За окном давно стемнело. Хмурый ноябрьский вечер впивался холодом в щели старой рамы...

Идея родилась спонтанно. Лариса Петровна, узнав, что Алиса ни разу не была на Черном море, возмутилась: — Педиатр, не знающий, как пахнет морской бриз? Это профнепригодность! Берите отпуск! Неделю минимум! Марк Сергеевич поддержал: — Отличная идея. У меня как раз запланирован отъезд на юг по делам филиала. Можем совместить. Миша в восторге. Катя, услышав, подскочила на месте: — Правда? Море? Настоящее? — Правда, — улыбнулась Алиса, глядя, как дочь обнимает Мишу, кружась от радости. — Пап, а дача под Геленджиком свободна? — спросил Миша...

— Так, Марина, последний инструктаж перед заходом на посадку, — Дмитрий нервно поправил галстук, от которого, казалось, вот-вот задохнется. Они стояли в холле ресторана «Лазурь», где через пятнадцать минут должен был начаться «знаковый ужин» с его семьей. Воздух пах дорогими духами, морепродуктами и… тревогой. — Очень внимательно слушай. Бабушка Зинаида. Главный стратег и идеолог клана. Говори с ней только о погоде, её кошках и её «ревматизме». Никаких современных тем, политики, искусства. Особенно избегай упоминаний, что ты архитектор...

Дни текли, наполненные работой для Алисы, учебой и поездками к Лизе для Кати. Дом в пригороде постепенно обживался: на кухне появились Катины рисунки, в саду Алиса посадила несколько кустов роз, подаренных Надеждой Семеновной. Мысль о выкупе дома витала в воздухе, обсужденная, но не решенная окончательно. Алиса колебалась, чувствуя неловкость перед Марком Сергеевичем, хотя Катя все чаще говорила: "Мам, это наш дом. По-настоящему". Однажды субботним утром они поехали в город за продуктами и вещами для Кати...

Тишина в доме после отъезда Кати с Мишей казалась Алисе особенно звонкой. Она пыталась читать, но мысли возвращались к дочери: не скучно ли ей? Не чувствует ли давления? Внезапно зазвонил телефон. На экране – незнакомый номер. Сердце екнуло – кредиторы? Выселение? — Алло? – голос выдал напряжение. — Алиса Андреевна? Добрый день. Это Светлана Игоревна, классный руководитель Кати в старой школе. Извините за беспокойство в выходной. Алиса выдохнула, но настороженность осталась: — Добрый день, Светлана Игоревна...

Дни в гостеприимном доме обрели ритм. Утро начиналось с запаха кофе, который Алиса готовила сама, и тихого шума леса за окнами. Катя, хоть и ворчала поначалу на "деревенскую" школу, быстро нашла общий язык с одноклассниками – ее природное обаяние и острый ум брали свое. Алиса же погрузилась в подготовку к собеседованию. Она достала старые учебники, конспекты, штудировала протоколы лечения, специфичные для частной медицины, изучала сайт клиники Орлова – современный медицинский центр "Эскулап", известный своим оборудованием и индивидуальным подходом...

Машина мягко тронулась, увозя их от разбитого прошлого. Алиса сидела на заднем сиденье рядом с Катей, крепко держа дочь за руку. Передняя пассажирская дверь была открыта для Марка Сергеевича. Он предпочел сесть за руль сам, отправив водителя на такси. В салоне пахло дорогой кожей и едва уловимыми нотками свежего кофе. Тишина была плотной, пронизанной только шумом двигателя и мерным шуршанием шин по мокрому асфальту. Катя уткнулась лбом в холодное стекло, ее плечи были напряжены. Алиса ловила в зеркале заднего вида взгляд Марка Сергеевича – спокойный, оценивающий, без навязчивого любопытства...

Петербург встретил Алису холодным дыханием осени, но ее это не смущало. Она шла по Невскому проспекту, высоко подняв голову. Стройная в элегантном пальто цвета бордо притягивала взгляды. Темно-каштановые волосы, собранные в тугой узел, открывали решительный лоб и ясные, спокойные глаза. Алиса Павлова с золотой медалью окончила школу в тихом волжском городке, с блеском поступила в Первый медицинский и уже на первом курсе стала эталоном целеустремленности для сокурсниц. "Держись рядом с Павловой – не прогадаешь", – шутили одногруппники...

— Мама, — попытался вставить слово Игорь, откладывая телефон. — У Лены отпуск только начался. Она устала. — Устала? — Свекровь, Тамара Никифоровна, усмехнулась, ставя на стол кастрюлю с борщом так, что ложки зазвенели. — Сидит целыми днями в городе, в офисе своем кондиционированном. Какая усталость? Настоящая усталость – это у меня! Весна, дачный сезон в разгаре, огородные работы горой. А она тут мух ловит. Лена сжала ложку. «Мухи» — это ее долгожданный отпуск, первые семь дней за год без будильника, без отчетов...

Тошнота преследовала Катю с того самого утра после побега. Сначала она списала на стресс, на вчерашний холодец, на адреналин. Но дни шли, а подкатывающее к горлу чувство не отпускало. Даже запах кофе, ее любимого, стал противен. Постоянная слабость, сонливость, и эта назойливая тошнота – то усиливающаяся, то затихающая, но никогда не уходящая совсем. — Опять не то съела? — спросила подруга Оля, у которой Катя временно поселилась. — Или нервы? Может, к врачу? Катя машинально покачала головой, глотая слюну...